Записки колдуна
Шрифт:
— Заклинание на его мешочке подействовало уж очень эффективно, он так и не заметил, что носил его все это время с собой, — ответил за меня Бенедикт.
— Вот как, — пространно произнес Кром, — порой мне кажется, что требования на это заклинание нужно исключить из правил межмирных путешествий. В таком случае пускай выпьет зелье прямо сейчас.
— Если бы не скверная неприятность, мы бы сделали это еще в том мире.
Я стоял и вслушивался в каждое слово, чтобы не упустить ничего важного, но выглядел, вероятно, как
— Зелье придется готовить, к вечеру успеем, — ответил Кром. Восход, понял я про положение солнца.
— Проклятие, мы не можем так долго ждать, в мире Маэль пройдут недели или того больше, — наконец заговорил я. Кром пристально посмотрел на меня.
— О чем он говорит? — Обратился он к Бенедикту. Бенедикт покачал головой, глядя на меня.
— Ему там пришлось выживать не один день, вляпался в несколько историй и проникся обитателями.
Кром понимающе покивал головой, посмотрев с долей жалости.
— Что же, приступлю к работе немедленно, — он повернулся ко мне, — не волнуйся, мы вытащим тебя из этого плена иллюзии понимания жизни. — И похлопал по плечу.
Кром побежал исполнять задуманное, из домиков вокруг нас начали выходить люди и бежать в главный дом за Кромом.
— Нет у меня никакого понимания, — твердо сказал я, — но вот змей уничтожит всю планету, пока мы тут готовкой занимаемся.
— Знаю, — сказал он, — других колдунов в нашем мире нет, все они вне досягаемости.
— Ты ведь боялся, что нас вычислят, поэтому это хорошо, разве нет?
— Твое счастье, что ты не помнишь, какое наказание нас ждет за нарушение свода правил межмирных путешествий. Тогда ты бы тоже боялся.
— Так почему ты расстроен?
— Ты прав в одном: змей уничтожит их мир к утру завтрашнего дня, но еще к вечеру большая часть городов будет лежать в руинах. Наше благо не может стоять выше блага всех жителей мира.
— Есть способ вызвать хотя бы кого-то? Каждая минута здесь — это бог знает сколько времени там.
— Мне о них неизвестно.
Я пошел следом за Бенедиктом в дом, где растворился Кром и пытался придумать, как можно избежать ожиданий Маэль, а может и гибели ее мира с реальностью. Я был возбужден и в нетерпении подгонял Бенедикта. Хотелось принять участие в приготовлении, чтобы не потерять ни одной лишней минуты.
Мы вошли в комнату, похожую на лабораторию: в ней стояло много столов, на которых были помещены установки из соединенных колб и других емкостей, по которым текла жидкость, наполняя одну колбу, потом из нее переходя в другую и так далее. На стенах висели полки с различными порошками, травами и другими растениями в виде цветков или взвесей.
— У нас есть почти все необходимое, не хватает двух трав, которые не могут долго храниться
— А есть у кого-нибудь уже готовое зелье? — спросил я, — здесь же все маги.
— Давать кому-то свой экстренный запас зелья категорически воспрещается, если это не вопрос жизни и смерти, — начал Кром.
— Это вопрос жизни и смерти целой реальности, — вскричал я, почувствовав отвращение к этим правилам.
— Я понимаю, — проговорил маг, — и тебе бы дал кто угодно для такого случая свой запас, но так сложилось, что все эти маги вернулись сюда лишь вчера вечером из других реальностей, как раз для того, чтобы пополнить запас этого зелья. Ты, конечно, не помнишь, но лишь я варю в этом мире эти зелья. Я собирался сварить как раз сегодня, поэтому расселил всех по гостевым домикам, — закончил маг.
— Да что же это такое, — прорычал я, — какая-то череда неудач преследует меня.
— Ну не совсем, — вмешался Бенедикт, — если бы я вовремя не нашел тебя, твоя подруга была бы мертва. Чем тебе не везение?
Я ничего не ответил, лишь отвернулся от магов, разглядывая установки на столах. Несколько магов проявились в воздухе:
— Вот все, что нужно, — сказал один из них, — на нас напали, и мы потеряли Аарона, — с грустью выговорил маг.
Бенедикт и Кром опустили головы в знак сожаления о мертвом маге:
— Они выигрывают по всем фронтам, нет надежд на перемирие и тем более на мир — мы почти проиграли войну, осталось совсем мало мест в мире, которые безопасны для магов, — пожаловался Кром Бенедикту, — этого мало кто понимает из магов, но скоро нас всех изловят и сожгут, — с опаской шепнул он.
— Они такие тугодумы, — ответил Бенедикт, — маги и колдуны все равно продолжат и дальше рождаться среди них, и, в конце концов, победят, захватив всю власть их же методами.
— Да, но обучить их будет некому, язык забудется, тогда этот мир и вся реальность обречены, — с грустью сказал Кром.
— Язык мы сохраним, не переживай. Его отец и он продумали развитие событий, — указал он на меня.
— Как? На нем уже сейчас говорят лишь богословы, которые нас же и уничтожают.
— А ты не видишь иронии? Эти богословы сами же сохранят столь ценное знание для будущих колдунов.
— Все равно я считаю, что нам надо уйти, — ответил Бенедикт.
— Уйдем.
— Что еще за война? — Спросил я.
— Против когулов, — ответил Кром
— Когулы? — спросил я.
— Те, кто не может пользоваться магией. Бенедикт, нам в любом случае опасно тут оставаться. Надо обосноваться в другой реальности.
— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы погибла эта. Ты ведь понимаешь, чем это закончится? — Бенедикт задал риторический вопрос, который не подразумевал ответа.