Записки «лесника»
Шрифт:
Не говоря уже о безупречном главном тренере и начальнике команды. Главной «бомбой» тогда были нейлоновые белые рубашки и узкие, чёрные, как крыло ворона, галстуки. Всё – «мадэ ин не наше».
Затем Николай Петрович представлял новичков команды.
Трибуны очень тепло встречали всех выступающих, особенно когда шли «вопросы из зала». Шутки-прибаутки сыпались как из рога изобилия.
– Ну что же ты, Боря, перепутал футболиста Петрова и доктора Барсукова. – Немудрено, оба были лысые, как колено.
И поддатый
Меня, малолетнего, к микрофону не допускали. Зато «старшие товарищи» угощали дефицитным «Жигулёвским» прямо из буфета. «Старички-боровички» давали воспитательные подзатыльники, заставляя закусывать бутербродиками со смачной полукопчёной колбаской.
Патриарх
Основатель «Спартака» Николай Петрович Старостин – настоящий Патриарх, глыба и личность, заслуживающая отдельного описания.
Во многом под его влиянием формировался великий клуб, а вместе с ним и ваш покорный слуга.
Из огромного вороха литературы про Старостина наиболее интересно пишут Радзинский Эдвард Станиславович и ветераны казахстанского футбола, игроки алма-атинского «Динамо» 1950-х годов Борис Каретников и Иван Гилев.
Главное соперничество в футбольной жизни страны шло между двумя клубами: «Динамо» (клубом НКВД) и «Спартаком» (командой профсоюзов). Вся интеллигенция болела за «Спартак». Это была дозволенная фронда…
В дни встреч этих команд на стадионе в правительственной ложе появлялось руководство НКВД. Сначала это был Ягода. Но расстреляли Ягоду, и в ложе стал появляться маленький Ежов. Расстреляют Ежова, и в ложе появится Берия. Все они свирепо болели за команду «Динамо» и ненавидели Николая Старостина – основателя и главу «Спартака».
Старостина знала вся страна.
Наверное, после Сталина и Ленина это была самая знаменитая фамилия. Четыре самых известных футболиста страны – братья Старостины.
Николай Старостин и начал великое противостояние «Спартак» – «Динамо».
Он был неистощим на спортивные выдумки.
В 1936 году на Красной площади должен был проходить очередной парад физкультурников. Глава комсомола и организатор этого празднества Александр Косарев задумал во время парада показать футбол – прямо на площади.
Осуществить это было поручено «Спартаку», к невероятной ревности поклонников «Динамо». Во время парада по сигналу Косарева по всей Красной площади был раскинут гигантский ковёр – изумрудное поле. На поле выскочили спортсмены «Спартака» и начали демонстрировать игру. Косарев стоял рядом со Сталиным, сжимал в руке белый платок. Было условлено: если игра придётся не по вкусу хозяину, по отмашке платком следовало немедленно прекратить.
Хозяин не любил футбол. В тот день он с непроницаемым лицом следил за игрой. Но его соратники на Мавзолее сошли с ума от восторга:
20 мая 1942 года Старостин проснулся от яркого света.
Пистолет в лицо и крик: «Встать!»
Его вывели, втолкнули в машину, отвезли на Лубянку и предъявили показания уже расстрелянного Косарева. Оказывается, глава комсомола на следующем параде физкультурников «готовился ликвидировать руководителей партии и правительства, для чего организовал боевую группу из спортсменов во главе с Николаем Старостиным».
В ту же ночь арестовали и трёх его братьев. Все они получат по десять лет лагерей – мягчайший приговор по тем временам.
Николай Петрович, хоть и был старовер, но один раз в жизни попробовал шампанское.
Два года ссылки Старостин провёл в Казахстане. Современники Старостина считают, что он был словно бельмо на глазу одиозного министра внутренних дел Лаврентия Берия, опекавшего «Динамо». В Алма-Ату создатель «Спартака» попал в 1950-е годы благодаря усилиям местных спортивных чиновников. Селить его пришлось тоже с ухищрениями.
Николая Петровича поселили там, где сейчас район Тастак. Но тогда, в начале 1950-х, это был не город, а уже Алма-Атинская область. Так вот, Николаю Петровичу разрешили жить только в области. Ему там определили домик и он там жил.
Там же он и проводил тренировки.
По словам учеников Старостина, он всегда выглядел свежо и был молодым, несмотря на возраст.
– Старостин упражнения вместе с нами выполнял, мы молодые были, а ему 54 года. Он нам не уступал. Если мы бежали отрезки, он с нами рядом был, рядом всё время.
По иронии судьбы Старостин работал в Алма-Ате с командой «Динамо» из ведомства ненавистного Берия.
– Какое у него было питание? Кефир, батон и ливерная колбаса. Он был подтянут, сухощавый. Здорово за собой следил, не опускался.
В 1954 году Старостина реабилитировали и он мог возвращаться домой, в Москву. И тогда Николай Петрович позволил себе то, чего прежде никогда не делал.
Он пошёл бутылку шампанского купил, разлил всем и налил себе полстакана, и выпил впервые в жизни шампанское. Дал себе впервые в жизни слабинку выпить.
В то время, когда Старостин заканчивал дела с переоформлением документов, футболисты алма-атинского Динамо были на турнире в Джамбуле и жили в вагончике на железнодорожной станции.
Мы узнали, когда шёл поезд Алма-Ата – Москва, в котором ехал Николай Петрович. Остановили этот поезд, этот состав, организовали митинг и на полтора часа мы задержали весь состав.
Так провожали Николая Петровича Старостина.
Тренеры
Шли годы, менялся «Спартак», его тренеры, но не Старостин. И это чистая правда, а не развесистая клюква, которая расцветает в наших суматошных мозгах.