Записки морфа

Сапегин Александр Павлович

— Ну, пожалуйста!

— Хорошо, но больше никаких просьб!

Я прикрыл глаза….

— Ты ангел?! — поглаживая белоснежные перья, выросшие на моей правой руке, спросила Лариса.

— Демон.

— Нет, ты — ангел! Если есть демоны, значит должны быть ангелы!

Точно! Я — ангел. Падший. Нае… э-э-э, навернувшийся! Я такой ангел, что все демоны в страхе подожмут хвосты. Пернатый милашка….

Записка восьмая

Дела земные, дела небесные

— Привет, пап.

— Здравствуй, сын.

Я смотрел на изображение отца и думал о том, что пребывание у кормила власти совсем не красит моего "старика". Сдал отец.

С каждым сеансом связи я нахожу этому всё больше и больше подтверждений. К красным, словно у поросёнка глазам и пудовым мешкам под ними, добавился нездоровый цвет кожи, на фоне которого уже не так заметны мелкие морщинки, начавшие битву за место на лице моего предка. Седина давно и надёжно прописалась в его уложенной причёске.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, батя. Ты когда последний раз нормально спал?

— На том свете отосплюсь, — как-то вяло попробовал отшутиться отец.

— Ты, это, пап, бросай эти суицидальные мысли, слышишь?

— Уже бросил. Хоть ты, сын, не начинай, ладно?

— Сильно от мамы достаётся?

— Не то слово, — отец усмехнулся, — и Сашка ей поддакивает. Рычат на меня в две глотки, разве что за пятки не кусают. Мама и Саша передают тебе привет.

— Как у Сашки дела?

— А что с ней за десять дней сделается? Такая же, не убиваемая, как её младший брат.

Угу, понятно, только что мне завуалированно сообщили об очередных успехах старшей сестры на ниве освоения талантов демона. Саша менялась. Не так быстро, как младший братик — как-никак у неё не было того количества стрессовых и смертельно опасных ситуаций, подхлёстывающих трансформации в моём организме, но генетические изменения медленно, но верно брали своё.

— Ты что-нибудь узнал? — задал я главный вопрос. Ходить кругами не любили ни я, ни папа.

— ….

— Значит, что-то узнал, — правильно интерпретировал я молчание отца. — Па-ап?

— Тебе не понравится ответ, — отведя взгляд в сторону, ответил он.

— Говори, я постараюсь пережить. Лучше так, чем мучиться безвестностью.

С момента моего "самохода" прошло четыре с половиной месяца, хорошо-хорошо, уговорили — почти пять. Отсвистела метелями и отсыпала снегами зима, уступив инициативу перевёрнутому календарю с белыми подснежниками на картинках. Оттрубил звонкой капелью и оттепелями братец Март, испугавшись напора молоденького Апреля, острым ножом вскрывшего вены рек и перевернувшего холодные зеркала замёрзших озёр. Отмахал лопатой и отцвёл садами рассудительно-огородный Май, за спиной которого уже виднелась зелёная шапка Июня. Пять месяцев. Целая жизнь, если оглянуться назад. Жизнь, занятая беготнёй по Подмосковью и Западным губерниям вкупе с массовым убийством демонов во всех встречных городах и весях и расшатыванием устоев российских обывателей. Пять месяцев надежды и череды томительных ожиданий, пять месяцев борьбы за выживание и скрытого противостояния с системой. Чего только с нами не приключалось, разве то дустом не травили…, да и то не факт.

Через неделю после побега, мне посчастливилось разжиться коммом, с которого на адрес сестры ушло несколько зашифрованных сообщений с заранее оговорёнными текстами. Обыгрывая различные сценарии развития событий, мы предусмотрели и такой результат. Сашка не стала отвечать "неизвестному" абоненту. Вместо этого она поменяла пароль на личном блоге. Пароль, как вы догадываетесь, помог получить доступ к её страничке на одной из социальных сетей, где я узнал о пропаже своей боевой тройки.

Остатки моей группы домой не вернулись. Багира, Тень и Боха числились погибшими, но ни я, ни мои сослуживцы в родном губернском управлении не поверили ни одной букве из официального некролога.

Предполагая прослушку и слежку не только

за отцом и мамой, но и за всеми, с кем я мог так или иначе контактировать, пришлось временно затаиться. Сворованный комм, естественно, был уничтожен. Пара — "молодой отец и его десятилетняя дочь", сменила "прописку". Три сотни километров от последней точки связи показалось мне достаточным расстоянием, чтобы ищейки не смогли распутать следы. Передвигались мы и ночами, и днями, часто меняя внешность и возраст. Рыся была, блондинкой, брюнеткой, рыжей красавицей с симпатичными кудряшками, которая путешествовала с папой, дядей, толстым пожилым мужчиной…, я даже не упомню всех личин. За неимением документов приходилось, да-да, вы не ослышались — я воровал. Карманник из меня получился лучше охотника. Вот так, из стража закона, сна и покоя россиян, бывший элитный убийца демонов превратился в антисоциального элемента. Кредитки и единые карточки с индивидуальными биометрическими чипами выбрасывались, либо подкидывались в места скопления людей. Редкая наличность безжалостно выгребалась.

Через две недели, оказией, я созвонился с Уфимскими красавицами и был приятно удивлён. Девушки успели связаться с некоторыми ребятами, которые были на короткой ноге с информационными системами и в океане интернета чувствовали себя, как рыбы в воде. Подруги рапортовали о полной готовности к запуску "проекта". Пришлось охладить их пыл и придержать коней. За время бродяжничества я пришёл к выводу о преждевременности подачи информации с чипа на суд общественности, о чём уведомил девчат. Для эффективного срабатывания информационной бомбы необходимо было заблаговременно подготовить "аудиторию" в виде граждан нашей "широкой и необъятной". Лана и Вика со товарищи получили задание наладить безопасный информационный мост с Сашкой и отцом. Задачка сложная даже для акул интернета, ибо на противоположной стороне моря тоже не карасики плавали. Забегая вперёд, скажу, что подруги блестяще справились с поставленной задачей, обеспечив мне доступ к зашифрованному каналу связи с отцом.

Дав цэ-у, и согласовав с девчонками сроки и время "свиданий", я отправился выполнять задумку по изменению имиджа разумных демонов, как сказала Рыся — Ангелов. Первым кирпичиком PR-компании стал йома, прилюдно разделанный в Волоколамске. На изувеченный труп демона легло белое лебяжье перо. Потом был Клин, Дубна, откуда мы перебрались в Калугу, где я выследил двух монстров и запорол их чуть ли не в центре города. Сотни людей своими глазами смотрели на кровавое месиво, оставшееся от матёрых йома (драться приходилось голыми руками), в середине которого купалось в крови белое перо. История Калужской бойни попала в газеты и на телевидение, а ваш непокорный слуга, схватив Рысю в охапку, драпал в сторону Курска. Может показаться странным, но я постепенно обрастал людьми. Станция продолжала исправно поливать наш бренный шарик излучением, и участь демона подстерегала многих. Некоторые из этой массы сохраняли разум, но были вынуждены бежать от подразделений охотников или народной милиции.

Как-то незаметно вокруг меня образовался настоящая, если выражаться языком телевизионных обозревателей — стая. Скрываться стало труднее, несколько раз мы чуть не попали под конкретную "раздачу", но обходилось. Не без жертв с обеих сторон, но костяк, собравшийся вокруг альфа-особи, неизменно выживал.

Словно партизаны, мы частенько прятались в лесу и ночевали на голой земле, благо демоны простудой не болеют и не боятся замёрзнуть. Четыре месяца мы изображали цыганский табор на выезде. Жизнь перекати-поле закончилась в конце апреля. Замечу — мир не без добрых людей, нам посчастливилось познакомиться с Захарычем, пожилым владельцем одного крестьянского хозяйства во Владимирской губернии.