Записки морфа
Шрифт:
В горле пересохло, я замолчал и оглядел аудиторию. Люди задумались. Странно, что руководство первого канала не прервало эфир.
Да, я помню Судиславль и Курт помнит, как говорил полковник во время этого "инцидента" были отмечены человеческие жертвы. Бывший гражданин Германии, бывший инженер концерна "Сименс", приехавший в Россию монтировать оборудование на строящемся под Калугой заводе, лишился в тот день ног, а военные получили список из тридцати с лишним "двухсотых". Ольга в клочья порвала несколько солдат из подразделения радиоэлектронной разведки, почти взвод полёг, попав под раздачу спятившего боевого робота, лишившегося "мозгов" после встречи с Жупелом. Двоих спецназовцев в усиленной бронёй экзоскелетных костюмах, походя, "кончил" Сергей, ещё двое получили тяжёлые ранения. Ёж, Тур, Макс и Светлана держались позади меня и в человекоубийстве не отметились. Мы вырвались,
В тот день умерли последние призрачные иллюзии, что пока у власти находятся покровители Буратино, нам позволят считать себя людьми. Большинство людей слишком боятся демонов. Боятся несмотря на все изменения в стране. Россия за время правления генерала Ермолова превратилась в страну воинов, в которой каждый мог и умел обращаться с оружием и, самое главное, готов был с оружием в руках защищать не только страну, но и близких. Грабёж на улицах, как и сексуальное насилие, превратились в исчезающие явления. Маньяки повывелись подчистую, может, кто из озабоченных и мечтал о развлечениях, но жить они хотели больше. Напал ты, к примеру, на стройную хрупкую девушку в мини-юбке чуть пониже пупа, а та, недолго думая, достаёт из ридикюля "Шмель" или "Гранат", и делает в тебе несколько незапланированных природой отверстий. Начальная военная подготовка, введённая в школах, обнулила процент безграмотных и не умеющих обращаться с огнестрельным оружием. Свободная продажа гражданских моделей и чёткая работа правоохранительных органов в комплексе с жестокими карательными мерами, свели на нет преступность. В тоже время, вбитый в подкорку большинства страх перед демонами довлел над людьми. Кровожадные твари по определению не могли быть "белыми и пушистыми". Мои потуги на поприще создания положительного образа разумных метаморфов только-только растопили лёд. Инерция мышления, мать её за ногу. Не все такие, как Захарыч и его односельчане. Усилиями властей образ Чистильщика превратят в овечью шкуру на замаскированном волке. Стоило сержанту напомнить и красочно описать растерзанных сослуживцев и полный "Урал" трупов, как перед людьми возникла окровавленная морда хищника, притворяющегося добрым тигрёнком под кнутом дрессировщика. Энергетика у парня сумасшедшая, аналогов ей мне видеть не приходилось, впрочем — вру, был в двадцатом веке один партайгеноссе, зарядивший многомиллионную Германию и толкнувший её в пропасть. Кто не понял — я о Гитлере. Наш доморощенный сержант был сильно похож на кайзеровского ефрейтора в плане природной харизмы и умения повести за собой.
Стоит признать, что обе стороны попали в патовую ситуацию. Страх перед демонами уравновешивался привычным недоверием к власти. Ничего, это не страшно. Страшно другое — мы эволюционируем. Причём быстро и довольно сильно. Сейчас нас трудно назвать людьми в биологическом смысле слова. Метаморфы шагнули на следующую ступень развития, адаптировав полученные от Станции способности для нужд обороны и нападения. Боюсь, что следующий "инцидент" может принести военным множество неприятных сюрпризов и куда большее количество трупов. Мы по-прежнему смертны, но куда как смертоноснее и устали скрываться по ямам и подворотням…. Говорят, что загнанная в угол мышь ощеривает зубы и кидается на кошку, если представить нас в роли мышки, то от кошки во все стороны полетят клочья шерсти. Суперсолдаты, мечта всех полководцев всех времён и народов…
Я знаю, полемика с участником "инцидента" — гиблое дело, у нас своя правда, у того своя. В отличие от меня он не видит всей картины, но человеку достаточно того, что на его глазах страшной смертью погиб кто-то близкий. Ольга и Сергей, прорывая оцепление, не церемонились. Закон логической ловушки, в которую пару минут назад угодил полковник КГБ, действовал на всех. Из двух зол лучше не выбирать, но при отсутствии более подходящих вариантов проще всего и выгодней выбрать то зло, которое, при подходящем случае, можно поставить себе на службу. Играть фактами, как и извращать их, мы научились. Благо учителя попались хорошие. Тем паче, следующий ход, может поставить нас на одну полку с террористами. Да и хрен с ними, бросать на произвол судьбы тех, кто мне по-настоящему дорог и кто пожертвовал свободой ради того, чтобы их командир
— Алексей или вы предпочитаете, чтобы вас называли Бером или Чистильщиком? — ожила ведущая, лицо сержанта прямо таки перекосилось в гримасе злобы. — Что вы можете сказать, на озвученные товарищем сержантом факты.
Да-да, толерантная ты наша. Факты вещь такая, в умелых руках они страшнее дышла, как интерпретируешь, так и карта ляжет.
— Зовите Чистильщиком, — ответил я.
— Почему? — тут же проявил интерес полковник. Его можно было понять. По тому или иному прозвищу умные люди могут составить достаточно точный психологический портрет.
— Алексеем я вам не даю право себя называть, так как мне отказано быть человеком. Бером меня звали коллеги и сослуживцы, с которыми я служил в управлении охотников. Это право надо заслужить. Командование и вы его потеряли. Бог им и вам судья, — индифферентно пожал плечами я. — Так что зовите меня Чистильщиком.
— Вы так легко говорите и рассуждаете, словно произошедшее под Судиславлем вас не касается. Странная позиция для поборника прав и свобод, — кинула леща журналистка. Знал бы кто-нибудь, каких трудов мне стоило удержать маску бесстрастности на лице. Грубо играют представители пера. — Глядя на вас, мне начинает казаться, будто вас не волнует судьба погибших солдат.
— А почему их судьба должна меня волновать?
Шок и неверие. Мрачное торжество на лицах полковника и сержанта. Ожидаемая реакция.
— Они выполняли приказ и, поверьте, стреляли в нас, не задумываясь о нашей судьбе и о судьбе детей, погибших в лагере от рук артиллеристов. Вы скажете, что ублюдочным демонским отребьям так и надо, но я напомню о том, что они были детьми и сохранили разум. Если исходить из вашей логики, — я повернулся к полковнику, — то надо перебить всех чебадов, как носителей опасного вируса. Вы готовы пустить под нож добрую четверть, а то и треть страны? Ладно, не будем уводить разговор в сторону (темку для размышления я подкинул, теперь многие чебады задумаются о светлом будущем), вы правильно подметили — меня не волнует судьба солдат погибших под Судиславлем, да, я скорблю об их смерти. В растреле лагеря они виноваты в последнюю очередь. Молодые люди дали присягу и исполняли приказы, но это война и объявил её не я! повторю, они давали присягу и знали, на что шли, а я спасал доверившихся мне. Что касается пули в висок — не дождётесь. Я мог бы долго и нудно, опираясь на политическую ситуацию в стране, рассказывать вам, почему высокопоставленные генералы решили извести под корень небольшую стаю демонов, но не буду.
Я, как бы прося прощения, посмотрел на Курта, Светлану, Ольгу и Ежа, замершего у терминала, за то, что решил за них, крепче обнял Рысю и продолжил:
— У меня есть ряд требований к руководству КГБ и министерства обороны, они не сложные и легко выполнимые. Ради этих требований я раскрыл своё инкогнито. Господа генералы, я верю, вам не оставит труда, выпустить из закрытых научно-исследовательских центров насильственно удерживаемых в них охотников с "Новослободской". Скажем так, в виде жеста доброй воли. Их воскрешение из мёртвых будет величайшим праздником для меня и станет платформой для нашего дальнейшего сотрудничества и переговоров. Господа генералы и большие шишки, — отпустив Рысю, я шагнул к терминалу связи. Моё голографическое изображение в студии резко скакнуло вперёд, над помостом повисло лицо с угрожающе прищуренными глазами, а голос приобрёл стальные интонации:
— Советую, очень вам советую прислушаться к моим словам. Не играйте с огнём. Предупреждаю, если вы что-нибудь сотворили с моей невестой (Багира, надеюсь, ты не против заочного присвоения статуса невесты?), я в лепёшку разобьюсь, но накажу всех виновных. Поверьте. Одними поджаренными яйцами полковника Бурмистрова дело больше не ограничится, пусть вся страна будет мне свидетелем. Забыл об одном маленьком условии — обязательное присутствие журналистов и телевизионщиков при освобождении героев, прямой эфир, как без него. Я должен видеть, что близкие мне люди получили свободу. И да, это ультиматум. До встречи, господа!
*****
— Бер, ты совсем с головой не дружишь? — набросилась на меня Светлана. — Тебе так нужно было их провоцировать?
— ДА! — отмахнулся я.
— Что, "да"?
— Не дружу!
— Зачем, скажи мне, зачем ты лезешь в берлогу к медведю?
— Затем, чтобы задумались те, кто смотрит телепрограммы и имеет в черепушках хоть полпроцента мозгов, поймите!
— Странная логика, — не унималась Света. — Тебе не надоело рисковать задницей?