Записки нечаянного богача 4
Шрифт:
Когда по ступенькам спустился я с Анютой на плечах, стало значительно тише. Только голоса повторяли один за другим одну и ту же фразу, что-то вроде «мбуа муиту муепе». Подав руку, помог спуститься Наде, которая во все глаза глядела на небывалое: толпы негров, обряженных в тряпки, рога и перья, костры и хижины посреди саванны. Пожалуй, она, да и я бы, чего уж там, предпочли смотреть такие страсти по телевизору. А когда в двери показалась стройная фигура Моти — толпа завопила так, что нас чуть не задуло обратно в автобус. Или у шамбала так сильны родственные связи, что за любую
Врезали барабаны. Сперва будто гром раздался — разом грянули все. Потом часть, из самых больших, стала отбивать ритм, довольно динамичный, а вторая, из тех, что поменьше, добавляла в него красок и веселья. В густой темноте африканской ночи, подсвеченной, казалось, сотнями костров и факелов. Высокие крепкие фигуры, блестя глазами и зубами, потянулись с четырёх сторон к дереву, замирая возле ствола. Стоявшие ближе к коре вытянули ладони вверх, те, что оказались дальше от дерева — опустились на колени и четвереньки. В жилистых мощных чёрных руках появились овальные щиты, выстроившись над их фигурами.
— Раз ступенька, два ступенька — будет лесенка, — прошептала Аня мне в самое ухо. Я только кивнул. Лесенка — это нормально. Лучше, чем песенки-танцульки и прочие громы-молнии. Хотя бы понятнее.
Интересно, кто-нибудь когда-нибудь видел, как дерево рождает человека? Мы вот увидели.
Барабаны было затихли, но лишь для того, чтобы начать снова бить, всё ускоряя темп. Когда скорость навскидку дошла до частоты пульса «сто сорок ударов в минуту», а громкость поднялась до таких высот, что Аню аж подкидывало у меня на плечах, над всей саванной раздался оглушительный лай. Тут подскочили и мы с Надей.
— Это голос Куду, — перекрикивая всю эту собачью свадьбу объяснила Мотя по-английски. — Так звучит антилопа в саванне, так зовут духов великих предков. Я третий раз в жизни слышу подобное, но сейчас что-то потрясающее. Здесь все четыре рода Куду: шамбала, тэйта, акамба, каре-каре** — такого не было очень давно!
Я озирался, стоя среди бесновавшейся толпы негров, что в кои-то веки собрались полаять хором. Дочь прижалась к затылку, обхватив руками мою голову. Жена вцепилась в руку так, что не оторвёшь при всём желании. И вдруг на ночную Африку рухнула мёртвая тишина.
Старуха, точь-в-точь как во сне, видении или чего там за бред мне привиделся, вышла прямо из коры. Да, темно, да, шумно, да, наверняка этому должно было найтись какое-то логичное и рациональное объяснение. Но пока не нашлось. Пока старуха появилась из дерева на высоте примерно трёх метров и спокойно шагнула на первый щит, что держали на вытянутых руках два самых здоровых мужика. И пошла вниз, к нам. В полной тишине.
Остановившись на третьей от земли ступеньки Мать Куду заговорила. Я опять узнал только имена, её и внучки. И ту же фразу про «мбуа мауиту муепе»***, что шептали друг другу местные, пока мы проходили мимо них коридором. Наверное, она имела какое-то отношение
Бабка махнула рукой, в которой я с удивлением разглядел тот самый блескучий деревянный половник. Но сейчас он был церемониальным жезлом — все, на кого указывала Мсанжилэ, подходили и усаживались на землю возле её «живого крылечка». Подошла и Огонёк. Но не опустилась на вытоптанную площадку, а поднялась на одну ступеньку выше и села там. Мать Куду продолжала говорить и дирижировать толпой. И хоть бы кто слово лишнее сказал или вздохнул чересчур громко не по сценарию. Мне разок доводилось организовывать культмассовые мероприятия, с тех пор я зарёкся и близко с ними дела иметь. Бабка «держала зал» мастерски. Голос её летел над толпой, заставляя то тревожно хмуриться, то радостно улыбаться. Но всех, одновременно. А тут как бы не тысячи их были.
— Историю рассказывает, — выдохнул из-за плеча Умка. Мы снова едва не подпрыгнули — как он там оказался, никто не заметил. А Илюха продолжал спокойно:
— Сказочно выходит. Далёкие Боги Севера прислали одного из своих лучших детей, чтобы спасти бестолковую девчонку шамбала, что отвернулась от семьи. Белый Волк смог договориться с духами и отнял жертву у земли и камней, когда они уже готовы были разорвать её. И закрыл Маленький Огонь от гнева родной земли, приняв удар на себя.
— А как на самом деле было? — еле слышно спросила Надя.
— Да примерно так оно и было, честно говоря, — вздохнул морпех. — Поцелуй здешнего рельефа ты на нём сама вчера разукрашивала. Во, тихо! Ну-ка… — и он замер, вслушиваясь в голос ведьмы над ночной саванной.
— Говорит, от Качвано Пэндо шамбала никогда больше не увидят ничего хорошего. Дух горы, говорит, обозлился с голодухи и будет мстить теперь почём зря.
Над толпой зазвучали испуганные возгласы и плач
— Во даёт бабка! — воскликнул вдруг Умка, когда Мсанжилэ выдала очередной эмоциональный пассаж.
— Что там, что там? — зачастила Аня, едва не съехав с меня. Но с тревожными отцами-нечаянными богачами такие номера не проходили — своё я держал крепко, хоть и бережно.
— Я, говорит, смогла убедить горного бога, что шамбала проучат как следует дурную девчонку, а ему подарят жирафа. Он согласился принять жертву. Но злой без меры, они же, горные — все такие. Ни в чём краёв не видят, — адаптированный художественный перевод морпеха — и тот завораживал. В оригинале бабкина речь наверняка заставляла камни рыдать, и даже из воды могла высечь искры.
— Не будет в тех краях жизни племенам, ей ли не знать, конечно, — он даже кивнул, соглашаясь не то с ней, не то с собой. — Поэтому округу Качвано Пэндо она предлагает подарить Белому Волку, в знак благодарности и признательности за спасение будущей Матери Куду.
— Так-так-та-а-ак! — откуда рядом взялся Головин — я тоже не понял. Но руки он потирал с таким видом, будто горушка и землица вокруг, что встретила меня так неласково, должны были вот-вот стать именно его вотчиной. — Про трубку не пропусти кимберлитовую!