Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

Кипнис Соломон Ефимович

— Да, но это бывало редко, я уже тогда бежала от светской жизни.

— Я же был на каждом балу, искал вас. Имел дерзость посылать вам цветы, часами ходил возле вашего дома в надежде увидеть вас. Перед отъездом из России мне посчастливилось купить у фотографа этот ваш портрет. И сейчас, когда мое правительство предложило мне пост Генерального консула, я просил направить меня в Швецию, зная, что вы здесь. Я всю жизнь следил за вами. Читал ваши статьи и книги о рабочих, о социалистическом движении, не понимал вас. Когда узнал, что вы стали министром большевистского правительства, просто ужаснулся. Мне казалось,

что вам уготована другая судьба. Увы, должен признаться, что в числе многих я не верил в прочность Советского государства. Сожалел о вас. А теперь пришел к вам, чтобы низко поклониться и высказать свое восхищение и глубокую признательность вам, вашей стране, вашему народу, который выносит на своих плечах судьбу нашей планеты.

Александра Михайловна протягивает консулу руку.

— В большой жизни какие только дороги не перекрещиваются, какие только встречи не происходят.

Консул ушел. Александра Михайловна сидит, задумавшись, постукивает лорнетом по столу, улыбается своей далекой юности...»

(1- 46-23)

ДЯДЯ ГИЛЯЙ

Так любовно называли Гиляровского Владимира Алексеевича(1853-1935), писателя, журналиста, признанного «короля репортеров», о котором говорили, что он живописен во всем — в своей биографии, внешности, в разносторонней и бурной талантливости. Силой обладал богатырской — пальцами ломал рубли, легко разгибал подковы, мог узлом завязать кочергу. Любил гимнастику и стал одним из организаторов Русского гимнастического общества. С ним дружили Чехов, Бунин, Куприн, Шаляпин... Всех не перечислишь. Он блестяще знал Москву и оставил о ней нестареющую книгу «Москва и москвичи».

Своего друга, скульптора С.Д.Меркурова, Гиляровский как-то спросил, сделает ли тот памятник на его могиле? Да, последовал ответ. Слово свое Меркуров сдержал. Он запечатлел в камне образ человека, который и по строю своей души, и по внешности был запорожцем. Недаром Репин одного из своих казаков, пишущих письмо турецкому султану, написал с Гиляровского. А скульптор Н. Андреев лепил с него Тараса Бульбу для барельефа на памятнике Гоголю, который ранее стоял на Гоголевском бульваре, а потом, когда власть решила заменить его на памятник работы Томского, стал «перемещенным лицом» и оказался во дворе дома, где умер Гоголь.

(2-1-12)

ВПЕЧАТЛЯЮЩИЙ ИТОГ

Как-то раз, проходя мимо захоронения, где покоятся люди, родственные связи между которыми оставались для меня не до конца выясненными, я увидел довольно типичную картину: женщину (чуть позже узнал, что зовут ее Эльвира Арифовна), убирающую могилу, и мужчину (ее муж, Назаров Сергей Алексеевич), который стоял в ожидании возможных поручений.

После того как Эльвира Арифовна, у которой здесь лежат родители — Акчурин Ариф Садэкович(1907-1975), инженер- строитель, и Акчурина Евгения Гавриловна(1909-1964), — рассказала мне все, что знает и об остальных родственниках,

я, чтобы не упустить возможность узнать что-то важное, задал «стандартный» вопрос:

— А нет ли у вас еще родственников на Новодевичьем?

Сергей Алексеевич назвал своего отца — Назарова Алексея Ивановича(1905-1968). Он был председателем Комитета по делам искусств, заместителем министра культуры СССР, около 12 лет возглавлял издательство «Наука», заведовал кафедрой в Московском полиграфическом институте... (С 131-22-2)

— Больше никого?

И тут последовал такой поток имен, известных и безвестных, что я был просто ошеломлен: Гобзы, Цюрупы, Кугушевы, Погосские, Платонова-Андреева, Мандельштам, Кельины, Попова, Замятина...

И тогда я попросил Сергея Алексеевича, чтобы он установил, сколько же его и жениных родственников и свойственников покоится здесь.

Через несколько дней он сообщает: 26 его родственников и 11 по линии жены.

Впечатляющий итог — 37!!

По данным, которыми я располагаю, на Новодевичьем это — своеобразный «рекорд».

НЕ БЕЗ УМЫСЛА ЗАБЫТОЕ ИМЯ

На памятной доске Котова Бориса Алексеевичастоят даты: 1893-1917. Тогда захоронения оформлял еще монастырь. В его архивах я нашел запись, что «доброволец белогвардейского отряда Котов Б.А. погиб в октябрьских боях».

Так как я располагал непроверенной информацией, что Котов был спортсменом, то стал смотреть журнал «Русский спорт». И не зря.

В одном из номеров за 1918 год нашел сообщение, что во время московских боев убит Б.А.Котов, художник, журналист, выдающийся, разносторонний спортсмен, рекордсмен России по легкой атлетике. И там же: «Бурная кровавая улица слепо и хищно взяла у нашего спорта одно из лучших украшений, исчезла наша гордость и слава...», «У нас не было и нет человека, равного ему по популярности», «Погиб выдающийся деятель в области развития спорта в России...».

Котов был не только рекордсменом России в ряде видов легкой атлетики (для любителей спорта: в беге на 100 м — 10,8 сек.; в прыжках в длину — 6,58 м; в эстафете 4x400 — 3,38 мин.), но и теоретиком спорта.

Как художник Котов работал декоратором в Московском Художественном театре.

В книгах по истории отечественного спорта не пытайтесь искать имя Котова. Хотя в первые годы после его гибели еще устраивались соревнования на «Кубок памяти Б.А.Котова», но потом это имя, видно, решили забыть.

(2-3-6)

ПО ДВЕ МОГИЛЫ У КАЖДОГО

Хоронили их, конечно, однажды, а вот могил у них существует по две. Хотите — верьте, хотите — проверьте.

* * *

На Новодевичьем с портрета в ажурной металлической раме на вас смотрит Алиева Зарифа Азизовна(1923-1985), доктор медицинских наук, профессор, жена президента Азербайджана Г.А.Алиева.

Эта могила — символическая, а прах Алиевой покоится в Баку (как такое получилось — в новелле «Опустевшая могила»),

(2-30-2)