Записки полковника Генштаба в отставке
Шрифт:
Несмотря на все трудности, задачи автобатальонами были с честью выполнены. 20 ноября торжественно с оркестром командование дивизии встречало прибытие нашего эшелона с автобатальоном.
По итогам всей уборочной кампании в 1977 году среди 47 оперативных групп Советской армии наша группа заняла третье место.
Командующим 4-й армии была издана Директива о поощрении руководства опергруппы и командования батальонов и рот. Ряд командиров были представлены к награждению государственными орденами и медалями, выдвинуты на вышестоящие должности.
Так как к госнаграде меня не могли представить (офицеров моего
Уже 12 декабря был подписан приказ о назначении меня, лейтенанта Свиягина, на капитанскую должность командира роты. А Новый год мы с женой встречали в отдельной (без подселения) квартире! Командир полка подполковник Деделов не обманул!
Р. S. В знаменательном 1977 году (60 лет Советской власти) юному командиру роты исполнилось 22 года! Свою первую медаль (юбилейную ) он получил в феврале 1978 года.
Ленинградский вояж лейтенанта
Необычайной отзывчивости и огромной доброте ленинградцев посвящается…
Сначала о том, что меня привело в Ленинград.
Когда в 1977 году был в командировке на выполнении Правительственного задания по уборке урожая от Советской армии на втором этапе в Казахстане, получил травму левой руки в аварии. Когда меня доставили в районную целиноградскую больницу, три пальца левой руки были сильно повреждены. Два из них хирургу пришлось ампутировать, третий палец удалось сохранить, но оставшаяся часть повреждённого сухожилия не давала пальцу полностью сгибаться. Левая кисть практически на 50 % потеряла свою трудоспособность. Это я всячески скрывал от своего командования.
Полученное повышение по службе по итогам успешного выполнения Правительственного задания, конечно, тешило моё самолюбие, но горькая проза жизни требовала принятия мер к травмированной руке.
Будучи в отпуске осенью 1978 года у родителей, получил совет от мамы. Она рекомендовала обратиться к её школьной подруге, работавшей в то время заведующей отделением в НИИ детской травматологии и ортопедии в г. Пушкин Ленинградской области. Проживала подруга в г. Ленинграде.
Получив от мамы её адрес, благо у меня оставались неиспользованные дни от отпуска, вылетел самолётом в город на Неве. Созвониться накануне моей поездки с подругой мамы не удалось. Мой однополчанин, командир танковой роты капитан Костя Кан, ранее служивший в ГДР, дал мне домашний адрес своего демобилизованного бойца-ленинградца Саши Скачкова. После прилёта в Ленинград и размещения у Саши направился домой к маминой подруге.
Дважды зря побывав у её закрытой квартирной двери, решил, что днём она ещё на работе. Но и после 18 часов мои неоднократные попытки звонков в её дверь к положительным результатам не привели.
На мои тщетные звонки в дверь открылась соседняя квартира, и пожилая женщина, вышедшая оттуда, спросила меня: «Кто Вам нужен?» Объяснив ситуацию соседке, я был «сражён» услышанным от неё известием. Оказалось, что мамина школьная подруга уже два дня как улетела в Берлин на медицинский симпозиум. До её возвращения ещё 10 дней.
Огорчённый известием, развернулся,
Вернувшись с работы, муж соседки рассказал, что он уже 25 лет работает в Военно-медицинской академии… МАЛЯРОМ! Их сын окончил Ленинградское высшее военное общевойсковое училище и по распределению попал в Заполярье. Увидев на мне такую же форму, хозяйка думала, что я знаю их сына. Расставаясь с гостеприимными хозяевами, мы условились, что меня соседка встретит у Финляндского вокзала на следующий день и проведёт (через котельную ) в академию.
На следующий день, благополучно встретившись с пожилыми супругами, оказался на территории Военно-медицинской академии. Взяв меня под руку, «дядя» Коля (так звали мужа соседки) строго меня проинструктировал называться его племянником. Он сказал, что за 25 лет всем местным начальникам не раз делал ремонты в их квартирах и дачах. Пусть только попробуют отказать!
Под ручку с дядей Колей мы пошли к начальнику кафедры военно-полевой хирургии. Начальник кафедры, капитан 1-го ранга очень радушно нас встретил. Но после этого расстроил нас словами, что военно-медицинская наука пока ещё с трудом восстанавливает работоспособность рук. А до пальцев очередь дойдёт ещё, видимо, не очень скоро!
Он порекомендовал обратиться к начальнику кафедры травматологии и ортопедии. Доктор медицинских наук полковник Ткаченко в то время был Главным травматологом Советской армии и Военно-Морского Флота.
Встреча с полковником Ткаченко тоже была не менее радушной. Чувствовалось, что мой сопровождающий «дядя» имеет в академии большой «вес»! Но, касаясь моей проблемы, ничем здесь в академии он помочь не мог…
Видя моё отчаяние, посоветовал зайти в гражданский НИИ травматологии и ортопедии им. Орбели. Благо, что от академии он был совсем рядом. На мой вопрос, кто со мной, лейтенантом, в НИИ будет разговаривать, Ткаченко посоветовал сослаться на него.
Действительно, сначала в приёмной НИИ им. Орбели со мной не очень хотели разговаривать. Но, узнав, что я от Главного травматолога Советской армии, очень вежливо записали, поставив на очередь для проведения необходимой операции и возможного протезирования.
Очередь ориентировочно была расписана на 6—8 месяцев. Предупредили, что нужно будет гарантийное письмо из воинской части, если потребуется оплата протезирования.
Вернувшись к себе в полк, стал ждать вызова на операцию из НИИ им. Орбели. Наконец, в апреле 1979 года долгожданный вызов пришёл.
Надо сказать, что в январе 1979 года исполняющий обязанности начальника штаба полка капитан Анатолий Захаров (штатный начальник разведки полка) дал команду моему командиру батальона капитану Володе Смольнякову представить документы на досрочное присвоение мне очередного воинского звания «старший лейтенант» к 23 февраля. Срок присвоения (очередного) воинского звания истекал у меня только в июле текущего года. Но присвоение очередного воинского звания даже на полгода раньше было серьёзным стимулом для офицерской службы.