Записки полярника
Шрифт:
— Давайте выпьем за удачное достижение Земли Франца-Иосифа и за нашего замечательного капитана, — проговорил хозяин, наполняя рюмки. Владимир Юльевич рассказал нам о том, что руководство экспедиции решило строить станцию здесь, на мысе Седова, или, как его уже окрестили корреспонденты, «Полярной голгофе».
— Выпьем за светлую память Георгия Яковлевича Седова, — предложил Визе.— Вам выпало счастье зимовать здесь, где он отдал свою жизнь ради науки и человечества.
...Я уже писал о том, что Визе был участником экспедиции Седова, которая должна была, прозимовав на Земле Франца-Иосифа, отправить пешую партию к Северному полюсу. Была предварительная договоренность, что к самому полюсу вместе с Георгием
Но обстоятельства сложились иначе.
В ту ночь, когда мы сидели в каюте Визе, нам посчастливилось из уст участника похода узнать некоторые подробности об экспедиции Седова.
В первый год судно «Святой Фока» не достигло Земли Франца-Иосифа. Льды затерли пароход, и зимовка проходила у берегов Новой Земли. В конце августа 1913 года льды, сковывавшие судно, взломало, и судно взяло курс к Земле Франца-Иосифа. Сначала шли в легкопроходимых льдах, но чем дальше забирались на север, путь становился все тяжелее и тяжелее.
В 150 милях от Земли Франца-Иосифа выяснилось, что осталось всего 2 тонны угля и немного плавника. Было ясно, что этого топлива не хватит, чтобы дойти до Архангельска. «Святой Фока» мог оказаться в плену у льдов. Атмосфера на судне стала тревожной и гнетущей. По поручению офицеров Николай Васильевич Пинегин говорил с Георгием Яковлевичем о тяжелом положении экспедиции, о малой вероятности достижения цели, о том, что, пока не поздно, лучше вернуться. Седов предложил занести все эти соображения в судовой журнал.
Все, что далее рассказал нам Владимир Юльевич, спустя тридцать лет я нашел в судовом журнале «Святого Фоки». Вот что в нем было написано:
«Сегодня 23 августа офицерский состав экспедиции просит Вас сообщить ему о Ваших дальнейших планах касательно следования экспедиции на Кап-Флора, а именно: имеются ли какие-либо данные или расчеты, что судно дойдет до Земли Франца-Иосифа, если нет, то предполагаете ли Вы, покинув судно, дойти до этой земли и перезимовать там? В противном случае офицерский состав просит разъяснить, на какой запас теплой одежды, а также провианта он может рассчитывать во время зимовки на Земле Франца-Иосифа. Со своей стороны офицерский состав позволяет себе выразить следующее единодушное мнение: экспедиция в данное время располагает топливом в лучшем случае на двое суток хода судна, если будет сожжено все, что можно.
Принимая во внимание незначительность расстояния, проходимого судном в сутки (27—28 августа — 45 миль, 28—29 августа — 29 миль) офицерский состав экспедиции считает достижение Земли Франца-Иосифа этим рейсом маловероятным, вернее всего, судно будет затерто льдами на значительном расстоянии от Земли Франца-Иосифа, будет вынуждено дрейфовать. Этот дрейф нежелателен ввиду полного отсутствия топлива, а также неизвестной продолжительности дрейфа.
Достижение же Земли Франца-Иосифа пешком офицерский состав считает возможным далеко не для всех членов экспедиции. Лишь меньшая часть ее снабжена подходящей одеждой и будет вынуждена идти в городской летней одежде. Поэтому достижение Земли Франца-Иосифа пешком представляется не всем членам экспедиции, а только снабженным теплой одеждой. Разделиться же на две партии, из которых одна пойдет пешком на Землю Франца-Иосифа, а другая — останется на судне, офицерский состав считает неблаговидным поступком, так как партия, уходящая на Землю Франца-Иосифа в таком случае покинет товарищей в очень тяжелом положении, предоставив их на волю судьбы, с провиантом, которого не хватит и на год. Если допустить, что судно не дойдет до Земли Франца-Иосифа лишь небольшое расстояние и экспедиция,
Ввиду всего этого офицерский состав придерживается того мнения, что лучше взять курс на юг и, выйдя изо льдов, перезимовать где-нибудь в арктической стороне, сделать ряд научных работ. А в следующем году, подновив запас провианта, угля и снаряжения, направиться снова на Землю Франца-Иосифа и далее».
Неумолимая действительность доказывала правоту написанного. Все ждали, что Седов поймет это. А для Георгия Яковлевича это был неожиданный удар со стороны людей, на которых он надеялся и которые Добровольно пошли на все трудности экспедиции.
В своем дневнике Седов записал:
«Сегодня офицеры мне поднесли подарок: заявили, чтобы вернуться обратно». Потом он добавил: «Меня сначала это удивило, и огорчило именно то, что придется им отказать...»
Трудно сказать, чем бы кончилось это выступление офицерского состава, если бы команда не оставалась на стороне начальника экспедиции. Теперь Седов сутками не уходил с мостика, неуклонно ведя судно на север.
«Святой Фока» все же достиг Земли Франца-Иосифа. Правда, в топках было сожжено все, что могло гореть, вплоть до бани. На мысе Флора, вопреки ожиданиям Седова, вспомогательного судна с углем, продовольствием и одеждой не оказалось. Все надежды рушились, и лучше всех это понимал Георгий Яковлевич...
Зимовка седовцев протекала в той самой бухте, в которой сейчас остановился наш пароход, носящий имя Седова. Зимовка проходила в очень тяжелых условиях, большинство болело цингой, в том числе и сам Седов.
Однако от мысли идти к Северному полюсу Георгий Яковлевич не отказался. У него не было другого выхода.
Дело в том, что еще во время организации экспедиции Министерство морского флота заявило, что не Седову — сыну простого рыбака — они могут доверить руководство. Для этого есть замечательные моряки, имеющие имя. А кто такой Седов? Выскочка, черная кость... Георгию Яковлевичу было отказано в средствах, и он вынужден был организовать экспедицию на добровольные пожертвования. При таком положении дел Седов мог возвращаться на родину только победителем.
— ...Георгий Яковлевич просил меня примириться с мыслью, — продолжал Визе, — что из-за недостатка собак мне не придется сопутствовать ему в походе к полюсу, как это ранее намечалось. Я вынужден был согласиться.
Между тем развязка приближалась. 3 февраля в 12 часов дня при тридцатиградусном морозе Седов и два матроса Линник и Пустотный отправились к полюсу. Седов был обречен: он пошел больным. Через несколько дней случилось непоправимое. 19 марта вернувшиеся обратно Линник и Пустотный сообщили, что Георгий Яковлевич Седов погиб.
После возвращения экспедиции на «большую землю» министр морского флота Григорович, узнав о смерти Седова, сказал: «Жаль! Я посадил бы его в тюрьму!»
Мечта Седова о достижении Северного полюса, как и мечта Андре, Нансена, Каньи и других его предшественников, не осуществилась. Но своим личным мужеством они завоевали признание всего человечества.
«Седов» выброшен на камни
Мы не заметили, как наступило утро. На корабле заработала лебедка.