Записки prostitutki Ket
Шрифт:
Я, честно говоря, подумала, что он все поймет по моему лицу.
Не понял.
Есть, видимо, такие, непробиваемые. Или просто с живыми не привык?
Я перебила, – мол, может, другое что обсудим или просто тихо полежим, а?
Он как-то вдруг включился, извиняться начал, что вот бизнес в голове сидит, и чтобы я его останавливала, если что.
Посидел, помолчал, коленку погладил.
И вот надо ж было – что у меня как раз напротив его глаз на столе букет стоял.
Он аж
– Катя, – говорит, – вы не представляете, какие у нас есть венки! Из живых цветов. У меня флорист – конфетка! Проходила практику в Голландии, а вы ж знаете, какие в Голландии цветы красивые.
Я про себя: «Ууууу, блин!»; вслух:
– Уж не представляю, в Голландии бывать не приходилось.
И он мне:
– В общем, если понадобится, соберу в лучшем виде.
Я, тихо шизея:
– Кого соберешь?
Он, не смущаясь:
– Венок.
И тут меня впаяло. Дотянулась к сигаретке, закурила, каталог листнула, пальчиком ткнула, спрашиваю:
– А такой у тебя есть?
Он удивленно:
– Надо – сделаем. А зачем?
– Ну, – говорю, – может, сделаешь, дома повесишь? Красиво же, венок с живыми цветами.
Он, опять удивленно:
– Так у меня ж живы все.
– Ну это пока, – затягиваюсь, дымок выпускаю. – А ну как умирать соберутся?
Он такой, уверенно:
– Да ну перестань. Как они соберутся? У меня никто не собирается!
Я, философски-глубокомысленно:
– Ннууу, тут не угадаешь. Пойдет, к примеру, твоя бабуля за хлебушком, а тут ей кирпичик на голову – тюк! И нет бабули…
Он аж подскочил:
– Да нет у меня никакой бабули!
Тут я, такая:
– А дети есть?
– Да, – говорит и как-то испуганно смотрит, – две дочки и сын.
– Ну, – говорю, – вот и отличненько! А если б твой сын пошел и, допустим, в канализационный люк навернулся – ты б какой гробик выбрал?
И тянусь за каталогом.
Видимо, это его, наконец, проняло. Он подскочил, штаны натянул и вымелся со скоростью света. Только дурой обозвал.
Ну вот. Это я-то дура?
Короче, как убежал тогда, так и все. Больше не появлялся, каталоги не совал и скидок не просил. Я и забыла про него давно.
Чего вспомнила-то…
На остановке сегодня стою, с букетом, кстати, смотрю – Вова этот, буквально в трех метрах. Стоит с каким-то чуваком и – видно – говорит ему что-то, говорит, говорит…
И так, значит, пуговичку тому на пальтишке крутит-крутит, в глаза доверительно заглядывает; чувак этот, бедный, так аккуратненько, на полшага, на полшага отходит, отходит, а Вова все наступает, наступает…
Видимо, Вован ему купон какой толкал, на скидку.
30 % на могиломесто…
Ну а че?
Собака –
Сижу, читаю в Интернете порнорассказы. Ну, понятно, пишут их кто во что горазд. Кто про группу, кто про аналы-оралы в подробностях, и прочее.
Смотрю, раздел на сайте – «зоофилы».
Фигасе, думаю… затейники какие. «Улетела в теплые края, когда вернусь – не знаю. Крыша твоя».
Ну, смех смехом, а я раз такого невседомовского в жизни имела счастье наблюдать.
В общем, приходит ко мне как-то мужичок такой, ну никакой, короче. Худощавый, но с животом. Штаны подстреленные, волосенки жиденькие, лысина намечается, ну в целом обычный такой неудачник среднего возраста.
Садится в кресло, очень уверенно, замечу, садится. Кидает мне на стол пачку российских денег. Навскидку там тысяч десять-пятнадцать, наверное. Пятисотрублевыми купюрами. Причем пачка такая потрепанная, видно сразу, что деньги не пачкой ему достались, а собирались и откладывались со всех сторон. Наверное, на штанах экономил.
Ну, думаю, сейчас начнутся прихоти, это ж типичный «миллионер из трущоб» очередной.
Этому сейчас тут полизать понежнее, там пососать подольше, а во время оргазма щелбан дать четко по центру лба. Потому что он только таким способом и кончает. (Кстати, был у меня один такой. Ему вот во время оргазма щелбан был необходим для полной разрядки, и ты хоть убейся.)
Ну так вот, товарищ представился, ни много ни мало, а Степаном Леонидычем.
И говорит мне Степан Леонидыч таким тоненьким фальцетиком, что у него запрос немного необычный, но он же «башляет, а значит, и карты раздает».
Ну да, мачомена разыгрывает.
Я уселась поудобнее, ручки положила на коленочки, как примерная девочка в первом классе, и превратилась в слух. А Степан Леонидыч этот подскакивает, убегает куда-то в коридор, слышу, дверь открывает, ну, думаю, попала.
За дверью небось стоят Василь Иваныч и Николай Михалыч.
А вот фигушки! Вводит, не побоюсь этого слова, Степен наш Леонидыч, собачку такую большуууую. И говорит мне знаете что? Это, говорит, Степан Леонидыч-младший.
Я поперхнулась.
– И чего? – спрашиваю, а у самой глаза по 50 копеек.
– Тут дело такое, – толкует Степан Леонидыч уже старший, – в связи с данными обстоятельствами… Мой пес уже достаточно взрослый, а сучки у него до сих пор не было. Ну, не встает у него на сук его породы. Не встает. Мы когда по улице идем, он у меня все больше на мелких шавок прыгает, такс там всяких да этих… чху… чихи… хао…
– Чихуахуа, – как под гипнозом уточняю я.
– Точно! – отвечает он. – На них. И на женщин… молодых.