Записки prostitutki Ket
Шрифт:
Сначала с подружками в Болгарию, а потом и в одиночку – откуда у подружек столько денег, чтобы несколько раз в год мотаться по заграницам?
Берлин, Мюнхен, Кельн, Париж, Прага, Вена, Краков – перед глазами был весь мир.
В Афинах Даша познакомилась с греком – ах, каким был тот грек! Голубоглазый, накачанный. Аполлон, не иначе. Только достоинство у него было далеко не аполлонское. Лучше, лучше! С ним-то у Даши и случился первый раз.
И Даша поняла, что много в жизни упустила.
В Париже –
Новая страна – новый мужчина. Везде Даша наметанным уже глазом вырывала из толпы того самого – ненавязчивого хорошего любовника, яркого, да что яркого – самого лучшего представителя своей страны. Дорвалась до того, чего всю жизнь была лишена.
И правда, а то б познакомилась с таким в семнадцать, да замуж бы вышла, родила б – и какие уж тут путешествия.
Но в семнадцать познакомиться не дал отец. В семнадцать, в двадцать, в двадцать пять… Каждого, кто претендовал на сердце или хоть на вечер в кино с дочерью, папа отметал за непригодностью. Не для того свою кровиночку растил.
А вышло, что для фюреров да лягушатников.
И Даша поняла вдруг, что, чем дальше она от дома, тем больше там любви и меньше опеки. К тому моменту Даше исполнилось двадцать девять. И тут подружка позвала в Египет.
Даша взяла отпуск и поехала. Солнце ударило в голову, вокруг были мужчины, молодые, много. Свежие, накачанные, с мускулистыми руками и смуглой кожей.
Гуляй – не хочу.
Она и погуляла. Вечер – с одним, вечер – с другим, а вскоре встретила Ваэля.
Высокий черноглазый художник из Хургады, он покорил ее сердце сразу и, похоже, навсегда. И случилось то, что должно было случиться: она стала ездить к нему каждые две недели, хватая на работе то больничные, то отпуска.
В один из таких визитов Ваэль сказал ей, что они – люди взрослые, что жизнь он без нее не представляет, а потому отчего бы ей не переехать? И нарожать ему детей.
Даша была человеком неглупым (три языка, кандидатская и почти дописанная докторская – это не хухры-мухры), детей не планировала, да и жить в египетской деревне в ее планы как-то не входило, а потому она поклялась Ваэлю в вечной любви, но решительно сказала, что пообещала родителям: если замуж, то в России. Какая ж свадьба без любимой бабушки?
Ваэль поник, но смирился.
А Дашка вскоре поняла, что критические дни она упустила еще полтора-два месяца назад. Стала вспоминать, когда они были, да так и не вспомнила.
Доктор сказал: быть мамой.
Рожать, не рожать? Даша долго мучалась вопросом.
Но жизнь подсказала: рожать. Да и когда, если не сейчас.
Ваэль был рад и дико счастлив. Вновь предложил ей кров, стол и свекровь в парандже. Ребенку был нужен отец, но в Египет совсем не хотелось. И Даша позвала Ваэля в Питер.
Справки, бумажки, инстанции.
Инстанции, бумажки, справки. Даша оформляла ипотеку. Новостройка, 64 метра, Купчино.
Счастливое время: впереди – вся жизнь, отдельно от родителей, с любимым мужем и ребенком.
В аэропорту Ваэля встречали всей семьей. Бывший военный скептически осматривал новоявленного зятя и молчал, поджав губы. Мама-врач нашла в себе силы хотя бы поздороваться.
Свадьбу сыграли скромно.
Вскоре родилась Анечка. Чудесная девочка с черными, как у папы, глазами.
– А зачем жить в новой квартире, когда семейный дом стоит пустой? Молодоженам жить с нами, только с нами! – кричал папа.
– Мы и с ребеночком поможем, – визжала рядом мама.
– Квартиру новую сдавать, и точка, – не успокаивался папа.
– А то Даша в декрете, кто ж будет на семью зарабатывать? – поддакивала мама.
– Ваэля еще русскому языку научить нужно, чтобы мог тут работать, – уточнял папа.
Ваэль попробовал участвовать в дебатах, но ему сложно было переспорить папу, плохо зная язык.
Быть может, все могло быть по-другому. Но Даша сдалась. Беременность и роды не оставили ей сил сопротивляться. 64 метра заняла молодая пара с ребенком – они могли себе позволить жить отдельно. Даша – нет.
Срок действия приглашения кончился через три месяца. Ваэля временно отправили на родину, для того, чтобы снова начать бумажную волокиту.
Его новый приезд затянулся. В той далекой и жаркой стране заболела мать, начались проблемы у отца, да и внезапно подкинули работу.
Он все реже появлялся в скайпе, смотрел виновато, улыбался смущенно.
Даша поняла почти сразу: там, в Египте, снова сезон, снова новые туристки, яркие, без проблем, без маленьких детей, без растяжек и сумасшедших родителей.
Ане исполнился год, когда Ваэль снова приехал. И снова три месяца, и снова лететь, и снова Дашка осталась одна.
Она попыталась вернуться на работу. Отец заорал, чтобы сидела дома. Даша не нашла сил спорить.
– У ребенка должна быть мать! – как всегда, поддакнула ему Дашина мама.
Слишком быстро забыли они, как когда-то соглашались сидеть с внучкой «если что».
Ваэль пишет одну эсэмэску в неделю. Там всегда одно и то же: «Люблю – не могу, приеду как только, так сразу». В скайп он давно не выходит.
Даша сидит дома и растит дочь. Варит борщи по рецепту матери и под ее присмотром. Убирает квартиру, плохо спит ночами, хочет на свободу, но не имеет сил хотя бы поругаться, хоть и бурлит внутри, видя, как отец – бывший военный – объясняет маленькой и еще ничего не понимающей Анечке, что на завтрак отводится не больше пятнадцати минут.