Записки prostitutki Ket
Шрифт:
Во всем должна быть дисциплина.
В соседней комнате спит Анина бабушка – не менее авторитарный врач, который лучше знает, как надо прожить жизнь, и хочет быть в курсе каждого чиха внучки.
В Дашиной новостройке в Купчино до сих пор живет все та же пара. Они крепкой любящей семьей растят свое ненаглядное чадо.
Даша сидит у меня на кухне – дома ее ждет скандал – ушла гулять с ребенком на час, а прошло уже больше двух. Я завариваю чай, и Дашка говорит вдруг:
– У меня не получилось,
Староста в институте. Главред студенческой газеты. Высшее образование. Красный диплом. Защищенная кандидатская и так и не дописанная докторская…
Жертва страсти
Вот-вот, бдсм, бдсм, «возьми меня покрепче, детка», все дела.
А я смеюсь – остановиться не могу. Как вспомню – так и хихикаю.
Потому что нарочно не придумаешь. Нет, ну я понимаю, секс веселый бывает. Но так, чтоб еще и другие смеялись – это исхитриться надо.
Короче, не буду я долго мыслью по древу растекаться.
Сходила, в общем, к парикмахерше. Пора было, пора.
Юля – худенькая, маленькая, почти прозрачненькая. Девочка-нежный-цветочек.
Все бы ничего, но…
Поскольку с Юлечкой знакомы мы давненько, то я посвящена в некоторые подробности ее личной жизни.
Я вот не знаю – то ли харизма у меня какая, то ли что, но люди со мной не стесняются. Не стесняется и Юленька. Однажды мы разговорились, и, слово за слово, узнала я пикантную подробность из ее постельной жизни.
Этот нежный цветок любит, чтоб покрепче.
Ну там, покрепче взял, поплотнее вставил, опять же, иногда чтоб по личику ладошкой.
В смысле, его, мужской, ладошкой.
Нежный цветок это заводит. Нежный цветок от этого тащится.
Ну, что поделать – ну такая.
Вчера Юленька была, как всегда, нежна, воздушна и мила. И все бы ничего, но даже под искусственным светом салона Юленька была в не слишком черных, но все же темных очках.
Я села, она стрижет.
Я говорю, мол, Юль, я понимаю, мода, все дела, но солнца тут нет, сними очки-то, а то ж явно неудобно.
Юлечка хихикнула нервно, помялась, потом, видимо, решила, что передо мной – можно.
И сняла.
Под левым глазом Юленьки красовался старательно замазанный, почти сошедший, но все еще хорошо заметный желто-зеленый синяк.
Я подобрала челюсть. Ибо какой сволочью надо быть, чтобы ударить это нежное создание?
– Юль, – говорю сочувственно, – зайка, где это ты так?
И она мне рассказала.
В общем, поскольку в Юлиной жизни секс, как и у многих, случается от случая к случаю, а постоянный мужчинка кибениматериализовался еще полгода назад, приходится ей довольствоваться связями случайными и не всегда интересными.
Так, собственно, случилось
Подснятый в заштатном барчике парниша оказался в постели слегка уныл и даже, как бы это сказать, немного жиденек.
Ну то есть на Юлечкины в процессе просьбы взять ее покрепче и вообще – не стесняться, реагировал как-то вяло и без энтузиазма.
Ну, не привыкши он к горячим девушкам, не привыкши.
Примерно через полчасика нежному цветочку слегка поднадоел столь трепетный секс и его неумело-пугливые движения, и она, лежа аккурат под ним, прошептала жарко сакраментальную фразу:
– Ударь меня…
Ибо ситуацию надо было хоть как-то оживить, чтобы не заснуть прямо там.
Парниша, и так не быстрый, вообще остановился, потерял нить процесса и крепенько задумался.
Было ясно, что в его голове пазл явно не складывается.
– Ну что же ты, давай, ну ударь же меня, – снова прошептала Юленька.
– Куда? – неуверенно спросил он.
– По лицу, – горячо задышала Юленька, – ну давай же, давай…
– Ты точно уверена? – растерянно спросил он.
– Да, давай же, давай, – входила в экстаз она.
Очнулась Юленька от того, что искры, посыпавшиеся из глаз, грозили прожечь диван насквозь.
Сверху нависал все тот же парниша, без всяких признаков былой эрекции, и страшно испуганно смотрел на нее.
В общем, этот деятель, очевидно, до Юленьки ни с каким горячим сексом никогда не сталкивался, а потому Юленькину просьбу воспринял абсолютно буквально и в меру своего мужского понимания.
Он собрал все силы и со всей своей дури от души зарядил ей в глаз.
Ну да, кулаком, а че?
Дальше был кордебалет.
Юленька матерно металась с заплывающим глазом по комнате, истерично собирая разбросанные вещи; милый мальчик сидел на кровати страшно испуганный и явно не понимающий, что же такого произошло, хватал ее за тонкие ручки и озадаченно вопрошал:
– Ну куда, куда ты уходишь? Я же сделал то, что ты хотела.
Юленька вымелась за дверь быстро и резво, по пути натягивая кофточку и невоспроизводимыми выражениями поминая и самого мальчика, и всю его родню до пятого колена.
В такси, по дороге домой, Юленька долго плакала от обиды на судьбу вообще и на нежных мальчиков с дурной силищей в частности.
Глаз расцветал всеми цветами радуги.
Теперь у Юленьки тайм-аут.
Нежных мальчиков, не знакомых с азами бдсм, она как-то опасается.
Глаз совсем скоро заживет и перестанет радовать окружающих своим нежно-желтым оттенком.
А сама Юленька, как настоящая жертва собственных страстей, долго и пространно клялась мне, что теперь, ежели захочется клубнички, – то только с теми, кто совершенно точно понимает – как.