Записки путешественника с собакой
Шрифт:
Я надул было щеки, приготовил в голове речь мол «какого лешего, мы тащились к вам, мы записывались, мы нашего Чарли таскали к вам сюда…», но ветеринар просто посмотрела на меня грустными усталыми глазами. Я посмотрел на ее расцарапанные руки. Да, она права. Она здесь ни при чем. И я явно был не первый, кто собирался или уже успел на нее наорать за этот несчастный Интернет.
– Вы если сможете Интернет раздать, то я попробую все сделать. Я просто сама не знаю, как все это настроить с телефона.
Вот и нашлось решение. Интернет мы настроили. Бумажку напечатали и подписали. Спасибо хорошему доктору, имя
Следующие, самые важные справки выдавалась в центре Москвы, в небольшом закутке под названием «ветеринарный контроль сельхоз министерства». В закутке сидело два человека – мужчина, который что-то печатал за компьютером и женщина, которая говорила по телефону.
– Да говорю вам, приезжайте, втиснем вас в очередь, – говорила женщина в телефон. Она жестом попросила нас с Чарли сесть и подождать. Мы поджали хвосты, сели и стали смотреть в пол. Министерство все-таки. Хоть и закуток.
– Какая у вас страна? Грузия? Ну тем более приезжайте, Грузия – это быстро. Там не то, что документы не смотрят, там даже под хвост собакам не заглядывают.
Мужчина перестал печатать и повернулся к нам с Чарли. Мы были в этот раз вдвоем. Настя была на работе. Я передал мужику все чарлины талмуды, и он снова стал что-то печатать.
– Приезжайте. Ну или в аэропорт езжайте, только скажите там, что завтра у вас выезд, и они вам все оформят, – продолжала женщина в телефон. Да, именно что завтра. Если скажете, что в субботу, то они вам фигу покажут. Да, могут. И не просто могут, а обязательно покажут.
Женщина положила трубку и посмотрела на Чарли. Он уже успел освоиться, обнюхаться и решил познакомиться с телефонной женщиной.
– Ну и кто к нам тут пришел? – спросила она.
– Чарли.
– Куда вы едете сэр Чарли?
– Польша. И до Праги.
– Через Брест поедете?
– Туда – да, обратно – Бобровники.
– На Бобровниках говорят, ветеринар пограничный пьет. Белорусский. Жена ушла.
– Это нам усложнит процедуру? – спросил я.
– Да нет. Он вообще редко показывается. Скорее всего, так проедете. Глянут бумагу и вперед. У поляков построже. Но, может, это все слухи.
Женщине вновь кто-то позвонил, а мужик попросил меня ответить на несколько вопросов о Чарли.
– Знаешь, что я тебе скажу? Хрен редьки не слаще, – сказала женщина в телефон и сбросила звонок.
– Чего? – спросил мужик и оторвался от компьютера.
– Хрен редьки не слаще, – повторила женщина, и мужик кивнул, как будто понял, о чем идет речь.
Справки нам сделали быстро – последний этап прошел хорошо. Э-э, нет. Не хорошо. Сразу после справок, мы с Чарли поехали гулять в Битцевский парк – это такое место, в Москве, где парк выглядит почти как лес, и сразу после прогулки моя машина не завелась. То ли я забыл выключить фары и сел аккумулятор, то ли еще что – мои знания об устройстве машин начинались и заканчивались заменой колеса, масла и провода от телефонной зарядки.
Да, машина не завелась. Дом наш находился в двух остановках метро, но на метро мы не поедем. Чарли еще ни разу не был в метро, я не знаю, как он отнесется к этой штуке. Так дойдем. Руки в ноги и дойдем.
По пути нам повстречалась немецкая овчарка и ее хозяйка. Овчарка была хорошая и добрая, и Чарли был не прочь с ней поиграть, но мне хотелось домой, я
– Пойдем Чарли, пойдем, – сказал я и потуже перехватил поводок. – Это не твоя весовая категория.
Мы ушли, а Чарли еще долго оглядывался на овчарку, а я на хозяйку овчарки. Она была очень толстая и с грустными глазами. Мне стало стыдно.
– Ведь я же про собаку это, что не твоя весовая категория, – сказал я Чарли. – Про собаку. Не про хозяйку. Она-то ведь хорошая. Вон у нее пес какой хороший.
Чарли посмотрел на меня и побежал дальше насколько ему позволял поводок. Я забыл про сломанную машину и занялся самокопанием.
Пока Настя и Чарли садятся в машину, упаковываются, пристегиваются, я в последний раз отвлекусь от описания нашего путешествия, которое еще даже и не началось и напишу заметку о моей стране. Немножко русофобскую, как подумают некоторые, хотя мне кажется, что наоборот, преисполненную любви и обожания к той территории, которую отграничили столбами и паспортными контролями и на которой мне довелось родиться. Так вот, я живу в Москве в районе Чертаново и каждый год я провожу социсследование. Очень важное. Макиавелли и не снилось.
Каждый год возле моего дома местные жители протаптывают в стороне от тротуара тропинку – короткий путь через дорогу. Коммунальщики ее перекапывают, в надежде, что больше по ней ходить не будут и срезать путь тоже не будут. Но каждый год результат один и тот же – люди начинают ходить по бокам перекопа, и к концу лета тропа становится шириною в реку.
И вот я думаю, когда вместо того, чтобы воевать с мельницами и ловить сачком ветер, местные власти сделают из тропинки дорожку и подрисуют к ней зебру через дорогу? Ведь ни разу еще подобный перекоп проторенной тропы не помогал. Ни разу перекопанная тропинка не останавливала поток людей по ней ходящих. Я таких случаев не вспомнил.
Наша первая остановка – Бородино. Мы много раз проезжали мимо этих мест, где Кутузов наставлял палок в колеса Наполеону, или же наоборот – где Наполеон надавал хороших лещей господину Кутузову, тут как посмотреть, но сегодня решили заехать. Сто двадцать километров от Москвы, Чарли уже явно устал колотиться в машине. Можно и проветриться.
Мы остановились на большой пустой парковке. Вокруг – ни души. Сбоку стояло красивое здание, видимо музей Бородина, впереди было поле с монументом на холме. Местность была ухоженная. То тут, то там торчали таблички-указатели достопримечательностей, но поле было настоящим, не газон с зеленой травкой, не асфальтированные дорожки с заборчиками по боками, от которых тошно, а просто скошенное поле. Не под корень скошенное, а больше так, для виду.
Чарли вылез из машины и начал чесаться – стоя, а стоя он делает это очень смешно: поднимается задняя нога и начинает скрести живот, причем чаще по животу он не попадает и чешет воздух.
– Мотоцикл заводит, – сказала Настя про Чарли. – Я думала, тут патриотичнее.
– Туравтобусы, китайские туристы и танки на постаментах?
– Да.
– Вон танк стоит, – сказал я и тыкнул пальцем вдаль, где в поле стояла тридцатьчетверка, – А так-то рано еще. Думаю, туристов тут много. Да и День победы скоро.