Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)

Каралис Дмитрий Николаевич

Тбилисская дама заржала так, словно разом вспомнила все анекдоты про чукчу.

Поднялась легкой походкой Катя из подвала и, взяв трубку, заговорила по-шведски. Лицо ее сделалось растерянно-тревожным.

– Жди меня - это же Симонов?
– прикрыв трубку ладошкой, быстро спросила она.

Я кивнул: Конечно!

Катя перешла на русский:

– Да, я вас понимаю. Но это Симонов. У Пушкина нет такого стихотворения!
– Она стала быстро краснеть.
– Пушкин не великий грузинский поэт, а великий русский поэт!..
– Она замолчала надолго, потом швырнула трубку.

– Свинья!
– сказала Катька.

– Она шутит!
–

сказал я.

– Нет, она не шутит! Она не шутит!
– Катька, держась за виски, заходила вдоль прилавка.
– Она предлагает мне найти Пушкина и прочитать ей стихотворение Жди меня и я вернусь... Она мне заплатит по счету! Пусть подавится своими деньгами! Пусть Улле выгонит меня с работы! Ты не представляешь, какие тут встречаются свиньи! Это точно Симонов?..

– Точно, точно!

Вновь запиликал телефон.

Я решительно взял трубку, чтобы прочитать энергичную лекцию по отечественной поэзии.

На этот раз звонил Улле. Он спросил, все ли у меня впорядке и, не дождавшись ответа, захотел поговорить с Катрин. С Катей, с Катей, моей бывшей соотечественницей, дочкой русского моряка и эстонской ткачихи, а теперь подданной независимой Латвии, язви их в душу, этих политиков. Катя перестала хлюпать носом, и взяла трубку. Она говорила по-шведски. Повесив трубку, Катька повеселела и сказала, что Улле разрешил закрывать магазин.

Мне этот начинающий коммерсант ничего не передал. Я должен радоваться, что меня выписали на десять дней в Швецию и не петюкать. Как будто русский писатель - это такая диковинная обезьяна, у которой нет других дел, кроме как разъезжать надармовщинку по заграницам и трендеть о своем творчестве с незнакомыми иностранцами. Пушкин, думаю, меня не одобрил бы. Он бы вызвал Стейвинга на дуэль. Пиф-паф!
– уноси готовенького.

– Может быть, выпьем?
– предложила Катя.

Я напомнил, что обнаружил в телефонном справочнике своего однофамильца, и хотел бы позвонить ему. К тому же я за рулем.

Катя сунулась в стокгольмский справочник, выудила из него адрес, развернула карту, поводила по ней пальчиком и указала место жительства моего тезки. В левом нижнем углу, рядом с озерами.

– Спунга, - уважительно сказала она.
– Почти пригород. Там университетский городок. Может, он профессор?
– предположила Катя. Профессора в Швеции хорошо зарабатывают. Ну что, позвоним?

Я что-то замычал в ответ. В том смысле, что надо подготовиться к разговору, а вдруг его нет дома, и вообще, говорит ли он по-английски...

– У тебя есть в гостинице водка?
– неожиданно спросила Катя.

– Есть. Две бутылки.
– Я почему-то испугался.

– Поехали к тебе. Русской водки хочу. От тебя и позвоним.
– Она сунула справочник в пакет и взяла со стойки ключи.

Катька пообещала показать мне близкую дорогу до гостиницы и запутала дело так, что мы пару раз вылетали за пределы карты.

– Вот сейчас налево!
– внезапно говорила Катя.
– Ах, проехали! Надо развернуться.

– Здесь нельзя! Только прямо.

Мы шпарили несколько километров по набережной с односторонним движением, возносились на мост, оказывались на другом острове и не знали, куда повернуть. Железнодорожные пути, пакгаузы, бесконечные заборы. Разве что лопухов и крапивы не было. И спросить не у кого.

– Давай попробуем налево...

– Спокойно. Командовать парадом буду я. Садись на заднее сидение.

Пересев, Катька тут же потеряла интерес к дороге и стала рассказывать про свою жизнь.

Стокгольм -

город маленький. Но уложили его на карту размером с питерскую, и если ты в Питере привык, что двадцать сантиметров по карте это расстояние от Пулково до Адмиралтейства, то свыкнуться с искусственным бумажным простором Стокгольма нелегко. Двадцать сантиметров оказывались оградой какого-нибудь парка.

Мы со свистом проносились мимо нужных улиц и обнаруживали, что вновь находимся на окраине; развернувшись, добирались короткими перебежками до поворота, я выскакивал, заглядывал за угол, читал вывеску и бегом возвращался в машину. Окончательно заплутав, я включил аварийную мигалку и выбежал с картой в руках к розовощекому шведу, пасущему двух внучат в скверике возле кирхи:

– Извините, где я нахожусь?

Швед надел круглые железные очки, задумчиво оглядел карту, поводил тонким пальчиком в поисках нашего сквера с крестом, означающим кирху, пожал плечами, извинился на хорошем английском и начал поиски по второму кругу. Я, оглядываясь на мигающую габаритами машину, пояснил, что мне нужна гостиница Хюведста-Центра, там, где станция метро Хюведства.

– Угу, угу, - успокаивающе покивал железный швед.

Наконец он обнаружил зеленый лоскуток сквера с крестом, совместил карту со сторонами света, определил, куда смотрит носом моя машина, и неспеша повел пальчиком, намечая маршрут: налево - направо - еще направо - переехать через мост - ехать прямо и вот оно - метро Хюведста. Дальше было, как в анекдоте, про заплутавших в шхерах наших подводниках и обратившихся к местному рыбаку:

– Как выйти в Баренцево море?

– Курс зюйд-зюйд-вест, сэр!

– Мужик, ты кончай выпендриваться, ты рукой покажи!

– Да вот здесь, за скалой ...

Вы можете дать мне направление?
– Я устал следить за его неспешным путешествием по карте.
– Покажите рукой, пожалуйста!

– Эхе!
– обрадовался дедок.
– Это очень просто.
– И сдержано указал пальцем на здание гостиницы, торчавшей метрах в трехстах от нас.

В гостинице Катрин первым делом полезла в душ. Рыжая, стройная веснушчатая девчонка. Ее присутствие пугало.

И вообще, я теряюсь, если женщина проявляет инициативу... Например, предлагает отправиться ко мне в гостиницу пить водку. И первым делом лезет в душ. Н-да.

Я достал из чемодана бутылку столичной и сунул в морозилку. Плюхнул замороженные овощи в кастрюлю с кипятком, вытянул бананы с апельсинами, большую бутылку пепси, огурцы, помидоры, нарезал каравай шведского хлеба. Вспомнил про тушенку, которую, как истинный русский путешественник, в качестве нз всегда беру в дорогу...

Что я знал про Катю? Мать эстонка, отец русский. Закончила педагогическое училище, курсы шведского языка, год работала нянькой в шведской семье. В книжном магазине служит полгода, снимает комнату в квартире, где живет еще негритянская семья. В магазине платят мало. Встречалась с электриком Эриком, ездила миловаться к нему на дачу, их застукала его жена - приехала ночью. Устроила скандал, обозвала эстонской коровой, увезла Эрика. Бездетный Эрик, обещавший развестись с супругой, не мычит, не телится. Звонит ей, предлагает встречаться на даче у приятеля. Катька поставила условие: разведешься - звони... Еще он заставил ее провериться на СПИД. А жену и себя ты не хочешь проверить? И мне справку принести?, - ядовито спросила Катька. Эрик всерьез думал несколько дней, а потом сказал, что не хочет. Чем он объяснит такую проверку жене?