Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946
Шрифт:
— Запомните. Если вы идете по территории полка в количестве более одного, обязаны идти в ногу. Итак, шагом марш за мной!
В конюшне он показал нам коней, которых мы будем обязаны ежедневно чистить и на которых нам придется приобретать умение верховой езды. Гнедой, показавшийся мне смирным, конек с гривой и хвостом более темными, именовался Авертин.
— Для начала и знакомства выведите коней и поводите их немного.
Войдя в стойло, я отвязал чумбур и повел за собой коня. Он послушно следовал за мной, нисколько не сопротивляясь. Сделав несколько кругов около конюшни,
— Здесь каждое утро будете их чистить. А теперь идите и принесите седла. Расскажу об устройстве седла, покажу, как седлать и расседлывать, покажу, как садиться в седло и как спешиваться.
Устройство седла: основа — ленчик с передней и задней луками, потники и подушки, сиденье с крыльями, подпруга, путлища со стременами. Чтобы седло не сползало вперед или назад, оно крепится ремнями — подперсье (впереди) и подхвостье (сзади).
На голову коня надевают оголовник с уздечкой и удилом, могут быть еще и трензеля, чтобы лошадь не закусывала удила. Теперь смотрите внимательно, показываю, как седлать. — Он сноровисто уложил седло на спину коня, закрепил ремни и затянул подпругу за два приема: один раз до отказа и через минуту-другую вторично, на одну дырку туже. — Конь инстинктивно надувает брюхо, поэтому нужно второй раз подтянуть, понятно?
Сержант достаточно доходчиво все показывал и пояснял, сопровождая это нравоучительными сентенциями типа:
— Здесь вам не ниверситет, не страницы в книгах листать! Здесь нужно думать мозгами и работать руками!
По его требованию я самостоятельно оседлал Авертина, а он внимательно следил за моими действиями, сопровождая их комментариями. Добиваясь автоматизма действий, он заставил нас несколько раз повторить седловку по командам «Седлать!», «Расседлать!». Теперь команда «По коням!».
Следуя его указаниям, я вставил левую ногу в стремя и, ухватившись за переднюю и заднюю луки, довольно легко поднялся в седло. Долго не мог попасть правой ногой в стремя, наконец-то это удалось.
Помкомвзвода обошел вокруг меня с конем, недовольно морщась:
— Да, всадник что надо! А ну, привстань в стременах!
Я вытянул ноги, привстав над седлом.
— У тебя коротковаты путлища. Удлинить так, чтобы, когда приподнимешься в стременах, под задницу можно было бы легко просунуть ладонь. Затем запомнить длину путлища по длине руки. Спешиться!
Не сразу выпростав ступни из стремян, перебросил правую ногу через круп коня и соскочил на землю, как при упражнении на брусьях.
Помковзвода сказал:
— Нормально. Научишься. Только запомни: нельзя засовывать ступни в стремена до отказа, упирайся только носками. А то как бы чего…
Я это принял к сведению, подумав: что значит «как бы чего». Чего именно? Вскоре я получил на практике ответ на этот вопрос.
— Теперь покажу вам, как управлять конем.
Сержант подошел к коню, взяв у меня уздечку, ухватился левой рукой за переднюю луку, отвел правую ногу назад и вдруг одним движением взвился над конем, оказавшись в седле. Впоследствии я тоже научился вскакивать на коня, не касаясь стремян, но так артистично, как он, я этого делать не мог.
Сидя в седле, сержант
До конца дня мы осваивали полученные рекомендации под надзором помковзвода, сопровождавшихся ехидными замечаниями в адрес незадачливых всадников.
Наконец он сказал:
— Теперь все! Дальнейшее освоение верховой езды будет на практике. Завтра примете участие в Конной подготовке.
Вернулись к казарме к построению на ужин.
После ужина — беседа с лейтенантом Проусом, о которой расскажу позднее, закончив с темой обучения конному делу.
Затем чистка оружия, свободное время и отбой.
Вповалку улеглись на нары, где сержант Утенков, командир моего отделения, показал мне свободное место, и я сразу же заснул.
И только лишь, казалось, смежил веки, как раздалась команда:
— Подъем!
Едва успел намотать портянки и натянуть сапоги, как раздалась команда:
— Выходи строиться!
Не успев не только умыться, но и справить утреннюю нужду, выскочил наружу.
— В шеренгу становись! По три рассчитайсь! Звеньями налево марш!
Командовал кто-то из сержантов.
Еще не придя в себя от недосыпу, взвод направился, как я понял, по направлению к конюшне эскадрона. По дороге, войдя в небольшую березовую рощицу, островком встроившуюся в сосновый бор, взвод остановили командой:
— Стой, можно оправиться.
Это место традиционно утром использовалось в качестве уборной.
Двинулись дальше, подошли к уже знакомой мне конюшне.
— Взвод, стой! Разойдись! Разобрать лошадей!
Вслед за остальными я вывел наружу своего Авертина и привязал его к коновязи.
Увидев, что все начали чистить щетками своих коней, я оказался в недоумении… Выяснилось, нужно было взять на полке, расположенной над кормушкой, щетку и скребницу. По подсказке сержанта сбегал за ними.
Вернувшись к своему коню, постоял, глядя, как обращаются с этими предметами мои соратники.
Дело, оказывается, не хитрое: начав с левой стороны коня от шеи, круговыми движениями правой руки проводишь по шерсти, затем щетку очищаешь о скребницу, зажатую в левой, и так обходишь коня кругом. Полагается обойти, работая щеткой и скребницей, семь раз. «В семь кругов» — так это называется.
Возник вездесущий помкомвзвода, посмотрел, как я освоил это действие, одобрительно хмыкнул. Я в душе усмехнулся: кажется, это понравилось и коню, и помкомзвода.
Подошел сержант Сафонов, провел растопыренными пальцами по боку коня против шерсти и посмотрел на свои ногти.
— Пархатый конь у тебя, запущен, перхоти много. Чистить надо, сильнее нажимая на щетку. Если будешь ежедневно тщательно чистить, может быть, за неделю выведешь.
Часа через полтора нелегкой работы по команде сержанта отвели коней на водопой к корыту, подключенному к водопроводу, поставили их на свои места. У писаря, отвечавшего за фуражное довольствие, получили по небольшой миске овса — дневная норма коня. Очевидно, кони, как и люди, состояли на полуголодном тыловом пайке, хотя сено было в неограниченном количестве.