Записки Шанхайского Врача
Шрифт:
Вот пример из истории одного французского банка. В Париже в главном управлении этого банка служил бухгалтер, не из высших, назовем его Дюран. Как-то утром к нему подошла секретарь генерального директора и сказала: «Мсье Дюран, вас просит к себе мсье директёр же-нераль». Дюран страшно испугался, поскольку никогда в глаза не видел генерального директора, вскочил и пошел за секретаршей. Она проводила его в большую храмообразную комнату, по середине которой на дорогом китайском ковре стоял большой стол, а за ним сидел приветливого вида господин с небольшой холеной бородкой. Он радостно встретил Дюрана и, не давая ему опомниться, произнес речь примерно следующего содержания: «А, мсье Дюран! Садитесь, прошу вас... Сигару?.. Так вот, мсье Дюран, дирекция навела справки
«Мерси, мсье директёр», - пробормотал Дюран.
В Бомбее, в аэропорту, его встретил директор местного отделения банка вместе с женой. «Дюран, мон шер, как я рад вас видеть. Разрешите мне представить вас моей жене. Ваш самолет вылетает через три часа, так что у вас есть время пообедать у меня дома. Анжелик, у тебя найдется, чем покормить мсье Дюрана?» Анжелик ответила очаровательной улыбкой... Так Дюран еще никогда не ел и не пил... Лучшее шампанское, лучшие коньяки... Когда он заикнулся о своей работе в Шанхае, директор ответил ему: «Дюран, мон шер, об этом вам расскажет директор вашего гонконгского отделения. Он ведь ваш ближайший сосед». Пьяного Дюрана отвезли на аэродром. Пьяным он и прилетел в Сингапур. Тот же ритуал был повторен, и пьяный Дюран прибыл в Гонконг.
В Гонконге ритуал несколько изменился. Пароход в Шанхай отходил рано утром на другой день. Директор гонконгского отделения сначала повез Дюрана в банк на коктейль в его честь. Присутствовали французы, ответственные работники банка, которые были счастливы познакомиться с Дюраном. Тост за тостом. Потом поездка на машинах для осмотра острова Виктория. Затем ужин с возлияниями. Дюран и не заметил, что сотрудники банка все время менялись, а он пил с каждым за свое здоровье. В итоге на пароход, отплывающий в Шанхай, его внесли.
Дюран лишь утром очнулся в прекрасной каюте. Погода была замечательной. Слегка и приятно качало - и Дюрана, и пароход. Он прошел в ванную, побрился, принял душ, оделся и отправился в кают-компанию. В кают-компании уже был накрыт стол для завтрака. Белоснежная скатерть, белоснежный английский стюард в белом пиджаке с черным галстуком-бабочкой, сзади китайские бои в белоснежных халатах.
Стюард подошел к Дюрану: «Доброе утро, сэр», - и протянул ему меню. Заказав завтрак и с удивлением заметив, что в кают-компании больше никого нет, Дюран поинтересовался, где остальные пассажиры. «Других пассажиров нет, сэр, - спокойно ответил стюард, - все сейчас уезжают из Шанхая. Только вы едете в Шанхай».
Другой случай произошел в городе Тяньцзине с моим школьным другом Дмитрием Александровичем Теляков-ским, который двадцать лет прослужил в бухгалтерии одного из отделений большой французской компании «Оливье-Шин», имевшей отделения во всех крупных городах Китая, и был уже главным бухгалтером. Как-то его вызвал шеф и сказал: «Мсье Теляковский, я получил приказ о вашем переводе в Шанхай, на более высокую должность. Поздравляю и собирайтесь». Теляковский обрадовался и отправился с семьей в Шанхай, где его встретил генеральный директор компании.
Генеральный директор снял для него квартиру в центре бывшей французской концессии, купил машину, короче, проявил крайнюю чуткость. Теляковский начал работать. Прошло несколько
Китайское правительство обязало дирекции иностранных фирм следить за сохранением всего недвижимого имущества и товаров. Одна английская компания, торговавшая винами и коньяками, охраняла имущество следующим образом: директор и его заместитель утром направлялись на склады, прокалывали там длинной иглой со шприцем бочки с виски и коньяком и откачивали для себя необходимое им количество живительной влаги - суточный рацион, так сказать. Оба они уже с утра были в превосходном настроении. Кстати, сотрудники П.П. Владимирова, как он пишет в своей книге «Особый район Китая», пользовались таким же способом. Способ отнюдь не новый, но полезный и приятный.
Управляющие иностранных фирм каждое утро приезжали к себе в конторы на работу, то есть не на работу, так как никакой работы не было, а так просто, от нечего делать, чтобы как-нибудь убить время. Один такой управляющий, англичанин, однажды пришел ко мне. Он рассказал, что, когда сидел у себя в кабинете и, опершись подбородком о кончик карандаша, о чем-то размышлял, карандаш как-то соскочил, попал ему в ноздрю, пропорол слизистую носа и прошел под щеку в сторону скулы. Образовалось небольшое отверстие, и каждый раз, когда он сморкался в платок, воздух попадал под щеку, и щека, к удивлению окружающих, раздувалась, как мячик. Около недели он забавлял этим феноменом своих знакомых, пока рана не затянулась.
Управляющий одной американской фирмой, по фамилии Канади, попал в китайскую тюрьму за то, что сообщал кому-то в Гонконг курс американского доллара на шанхайском «черном рынке». После нескольких месяцев тюрьмы тяжело больного Канади привезли домой: он был практически при смерти, и, видимо, китайские тюремные врачи отказались его лечить, скорее всего, по политическим мотивам. Дело в том, что Канади попал в тюрьму за экономическое преступление, и его смерть там выглядела бы весьма неприглядно. Французский хирург, которого вызвали к больному на дом, отказался его лечить, так как случай был терапевтический, и тогда пригласили меня. Молодой человек, ростом около двух метров, страдал сердечной формой бери-бери (авитаминоза В^) и анемией, наверное, в тюрьме китайцы держали его впроголодь: кормили одним очищенным рисом. Я прописал ему витамины (Bj и В12)> а также хорошее питание и ежедневно ездил делать уколы. За все платил его приятель-американец из другой компании. Хотя Канади находился дома, его охраняли два молодых китайца, а я каждый день должен был писать отчет о состоянии его здоровья для тюремных властей. С лечением я не торопился, так как Канади не спешил возвращаться в тюрьму. Но через два месяца он совершенно поправился, и в один прекрасный день, когда я приехал к нему, как обычно, китаец, открывший мне дверь, сказал, что Канади нет и я могу больше не приезжать. Потом его выслали из Китая. Надеюсь, и сейчас он жив и чувствует себя хорошо.
Приятель Канади, который оплачивал его лечение и питание, был управляющим одной из американских нефтяных компаний. На работе в его кабинете стояло два больших сейфа: в одном до самого верха лежали деньги (в его доме одна комната также была забита деньгами), а во втором стояли десятки бутылок виски и джина. Утром он приезжал со своим заместителем на работу, они садились за стол около второго сейфа и «работали»: играли в карты. Как-то меня вызвали к нему поздно вечером: он выходил из ночного клуба и свалился с лестницы, а мне пришлось накладывать ему на голову швы.