Записки солдата
Шрифт:
Паттон телефонировал мне в тот вечер со своего командного пункта близ Лаваля.
"Наши части в Аржантане, - сообщил он.
– Позвольте мне двинуться в Фалез, и мы сбросим англичан в море, устроив им второй Дюнкерк".
"Ни в коем случае, - ответил я, ибо опасался столкновения с войсками Монтгомери.
– Вы не должны двигаться за Аржантан. Остановитесь на достигнутом рубеже и закрепитесь. Зиберт говорит, что немцы начинают отходить. Лучше приготовьтесь встретить противника".
Паттон давно уже сомневался в том, что Монти сможет закрыть проход у Аржантана, и поэтому он приказал 15-му корпусу двинуться через Аржантан к Фалезу. К тому времени, когда Джордж позвонил
Пока мы нетерпеливо ожидали Монти в Аржантане, противник усилил оборону коридора. Авангарды танковых войск и частей СС уже отходили через коридор, направляясь к Сене. Но вместо того, чтобы удвоить усилия и отрезать немцам путь отхода, Монти увеличил давление на противника, оставшегося в западной части котла. Он не закрыл брешь у Фалеза, а продолжал оттеснять противника к Сене. Если тактика Монти озадачивала меня, то Эйзенхауэра она просто пугала. А на командном пункте 3-й армии, где пораженные офицеры беспомощно наблюдали, как ускользает от них добыча, Паттон проклинал Монтгомери за грубую ошибку. Джордж был раздражен вдвойне, потому что ему самому не разрешили закрыть проход. Но Монти никогда не возражал, а я никогда не предлагал закрыть проход между Аржантаном и Фалезом силами только американских войск. Я вполне довольствовался нашей первоначальной задачей и не хотел брать на себя другую.
Хотя Паттон мог закрыть эту узкую горловину, я сомневался, что он сможет удержать ее. Девятнадцать немецких дивизий панически стремились вырваться из ловушки, а Джордж с четырьмя дивизиями и без того блокировал три главных пути отхода через Алансон, Се и Аржантан. Если бы он продвинул свои войска до Фалеза, ему пришлось бы охватить дополнительный участок в 65 километров. Стремительно отходящий противник мог не только прорваться, но и смять Паттона. Я, конечно, предпочитал прочно удерживаться на рубеже у Аржантана вместо того, чтобы идти на Фалез, рискуя сломать шею.
Кроме того, я не хотел рисковать столкновением двух армий, что могло случиться, если бы Паттон двинулся на Фалез. Всякое встречное движение становится опасным и не поддающимся контролю маневром, если каждая из сторон не будет остановлена на определенном рубеже в соответствии с заранее согласованным планом. Беспорядочное вклинение американцев в боевые порядки наступающих войск Монтгомери легко могло привести к опасной путанице, так как англичане могли принять нас за немцев. Однако, задержав Паттона в Аржантане, я не поставил об этом в известность Монтгомери. Это решение было только моим. Оно никогда не выходило за пределы моего командного пункта.
Хотя заранее подготовленные позиции противника на дороге в Фалез, несомненно, были сильнее тех, через которые мы прорвались на пути в Аржантан, все же я был недоволен Монтгомери, который не закрыл своевременно этот проход. Ведь, получив отпор на дороге в Фалез, он мог двинуться дальше на восток и захлопнуть дверцу западни в Шамбуа, что ему и пришлось сделать через неделю.
Пока берлинское радио потешалось над нами, называя наши действия отчаянной попыткой уничтожить немецкую армию до того, как мы капитулируем перед самолетами-снарядами, Паттон в ярости бегал из угла в угол на своем командном пункте, сжимая в руках донесения разведки о бегстве дивизий противника через проход.
– Черт побери, теперь они все ушли, - кричал он.
– Вместо того чтобы ждать здесь Монти, мы должны были идти дальше. Между мной и Сеной нет никакого противника.
Хотя я разделял возмущение Джорджа по поводу того, что ему приходится бездействовать на аржантанском выступе, однако не был с ним согласен относительно количества немцев, выскользнувших из ловушки.
Решив несколько дней тому назад, что я не могу закрыть фалезский проход, не поставив под угрозу свой аржантанский выступ, я теперь должен был выбрать один из трех возможных вариантов действий.
1. Мы могли не двигаться с места до тех пор, пока все немцы не уйдут из котла.
2. Мы могли уменьшить количество наших войск на выступе, продвинуться на 16 километров в северо-восточном направлении к Шамбуа и перерезать еще один путь отхода противника.
3. Наконец, мы могли оставить часть наших сил у Аржантана и ожидать соединения с приближающимися войсками Монтгомери, а остальные силы бросить в восточном направлении для того, чтобы захватить плацдарм на противоположном берегу Сены.
Первый вариант означал, по существу, ничегонеделанье и не мог дать конкретных результатов. Второй обещал небольшое вознаграждение. Хотя мы не могли закрыть западню взятием Шамбуа, однако сузили бы горловину и, может быть, замедлили бы бегство противника из котла. Третий вариант - стремительный бросок к Сене - открывал наибольшие тактические возможности. Ведь если бы Паттон захватил плацдарм на восточном берегу Сены, он лишил бы противника последнего надежного шанса закрепиться на этом рубеже. Но здесь мы сами шли на риск. Наступая в направлении к Сене, а не на Шамбуа, мы давали противнику возможность уйти из фалезского котла. Обычно первой целью воюющей стороны является уничтожение армии противника. Был ли плацдарм на Сене достаточно важным, чтобы оправдать нарушение этого закона войны?
Джордж помог мне разрешить сомнения. 14 августа он попросил у меня по телефону разрешения снять с аржантанского выступа две из четырех дивизий Хэйслипа и бросить их к Сене. Я сразу же отказался от двух первых вариантов и согласился с Паттоном относительно третьего. Если Монтгомери, думал я, хочет, чтобы мы ему помогли, пусть он попросит нас об этом. Но раз такая просьба была маловероятна, мы двинемся на восток.
Продвигаясь к Сене, Паттон должен был вести 3-ю армию по трем направлениям: один корпус - на юге -к Орлеану, другой - в центре - на Шартр, третий (Хэйслипа) - на севере - к Дре, в 65 километрах западнее Парижа. Из Дре Хэйслип должен был повернуть на северо-восток к Манту и там, в 56 километрах севернее Парижа, форсировать Сену.
Едва Хэйслип двинулся к месту форсирования Сены, как Монтгомери предложил нам передвинуть нашу южную охватывающую группировку от Аржантана на северо-восток к Шамбуа. Монти уже направил туда польскую бронетанковую дивизию, ставя своей целью замкнуть кольцо окружения противника.
– Я согласен с вами, сэр, - сказал я Монти.
– Мы должны двинуться на северо-восток. Я, собственно, уже послал две дивизии на северо-восток - к Сене.
Мант был на 120 километров восточнее объекта Монтгомери - Шамбуа. Пока Монти переводил дух на другом конце провода, я старался побороть охватившие меня сомнения. Правильно ли я поступил? Ведь если бы мы не двинулись к Сене, то могли бы закрыть фалезский проход в Шамбуа и захватить больше пленных. Во время моего разговора с Паттоном я не знал решения Монти двинуться на юго-восток к Шамбуа. Первый и единственный раз во время войны я лег спать, испытывая мучительное чувство неуверенности. И сейчас я все еще не знаю, не следовало ли нам отложить наше наступление к Сене и двинуться вместо этого к Шамбуа. Хотя плацдарм на противоположном берегу Сены ускорил наше дальнейшее продвижение, однако взятие Шамбуа позволило бы захватить больше пленных.