Записки солдата

Брэдли Омар Нельсон

Вечером Коллинс сообщил мне, что германские торпедные катера прорвались через охранение и атаковали конвой на пути к Слептон-Сендс. В сообщении говорилось, что один или несколько кораблей были повреждены. Я спросил, были ли потери, мне ответили, что потери были, но какие, точно установить не удалось. Только после сбора войск по окончании учений можно было установить точные потери.

Между тем разведывательный отдел проявлял растущее беспокойство. Если вражеские торпедные катера подобрали спасшихся с потопленных судов, тогда противник мог узнать о приближавшемся сроке вторжения. Мы заранее предусмотрительно составили план дезинформации врага, согласно которому вторжение намечалось

на середину июля. К счастью, войска, участвовавшие в учениях, еще не были проинструктированы и противник, по-видимому, не знал места, где мы вторгнемся во Францию. Однако в результате потопления наших судов противник мог узнать, когда мы собираемся нанести удар. Поэтому я тоже разделял опасения разведывательного отдела.

Прошли недели, и никто больше не докладывал мне об этом инциденте. Я решил, что потери были небольшие и было маловероятно, чтобы противнику удалось что-либо узнать.

На обратном пути в Дартмут я поделился своими замечаниями о ходе учений с Кином, Диксоном, Торсоном и Вильсоном. Они, как и я, были обеспокоены двумя обстоятельствами. Инженерные подразделения, оборудовавшие побережье, не справились со своей задачей, а авиация вообще не приняла участия в операции. Первый недостаток мы могли устранить своими силами, ибо причины были для нас ясны. Что касается второго недостатка, то тут дело обстояло значительно сложнее. Бреретон, по-видимому, совершенно не беспокоился по поводу того, что авиация не выполнила своей задачи.

Инженерно-десантная бригада занимается оборудованием побережья для облегчения высадки войск, перевозкой и хранением выгруженных на побережье грузов, регулированием движения. Недостатки в деятельности этого соединения могут не только поставить под угрозу срыва высадку десанта, но и замедлить накопление резервов на плацдарме. В течение критического периода десантной операции, пока не были захвачен Шербур и организована зона коммуникаций, необорудованное для приема грузов побережье могло поставить под угрозу всю операцию. Я предложил Коллинсу подобрать нового командира инженерно-десантной бригады для оборудования побережья на участке высадки "Юта".

Только через четыре года после войны я узнал, что недостатки в инженерном оборудовании побережья при проведении учебной высадки на участке "Юта" были не по вине командира инженерно-десантной бригады. Они возникли в результате атаки германских торпедных катеров. Инцидент, который я рассматривал как небольшую схватку с врагом, оказался одной из крупных трагедий в ходе войны в Европе. Германские торпедные катера потопили два танко-десантных судна, при этом погибло более 700 человек По непонятным для меня причинам мне никто об этом не доложил. Потери Коллинса на учениях превысили потери его войск на участке "Юта" в первый день высадки в Нормандии.

Если бы наша вера в воздушную поддержку измерялась тем безразличием, которое проявила к нам 9-я тактическая воздушная армия в Англии, мы бы приступили к проведению десантной операции с большими опасениями. Частично наши опасения объяснялись высокомерным отношением к сухопутным войскам самого Бреретона. Когда мы попытались убедить его в необходимости совместной подготовки авиации и наземных сил, нам дали понять, что вся авиация брошена в битву за Францию. Если он и представлял себе значение совместной подготовки военно-воздушных сил и сухопутных войск, то он никак этого не показал. Однако, чтобы быть справедливым к Бреретону, следует помнить, что, пока мы занимались планированием вторжения и подготовкой войск, 9-я воздушная армия участвовала в воздушном наступлении против стартовых площадок самолетов-снарядов.

9-я воздушная армия была организована

в Англии в октябре 1943 г. после выделения командования тактической авиации из состава 8-й воздушной армии. С января 1944 г. она стала принимать участие в воздушных сражениях над Европой, находясь под общим командованием Ли-Маллори, главнокомандующего экспедиционными военно-воздушными силами союзников. Так как 9-я воздушная армия должна была оказывать поддержку наземным войскам только после вторжения, она всю весну участвовала в воздушных операциях совместно с тяжелыми бомбардировщиками, лишая возможности германскую авиацию использовать передовые аэродромы.

Установив места расположения стартовых площадок самолетов снарядов противника, 8-я и 9-я воздушные армии сосредоточили значительную часть своих усилий против этих объектов. Несмотря на склонность разведки недооценивать возможности ракетного оружия, мы опасались, что противник может использовать ракеты против наших переполненных портов во время погрузки войск на суда. За шесть месяцев до вторжения союзная авиация совершила 30 тыс. самолето-вылетов против стартовых площадок.

Только за месяц до вторжения командование 9-й воздушной армии сообщило, что оно закончило воздушные операции и может приступить к совместной подготовке с наземными войсками.

– К сожалению, - ответил я, - мы уже завершили нашу подготовку. Войска перебрасываются в передовые районы.

Не сумев наладить взаимодействие с авиацией в Англии, мы высадились во Франции, не будучи подготовленными к совместным действиям. Нам посчастливилось, что во главе 9-го тактического авиационного командования, поддерживавшего 1-ю армию, оказался энергичный и молодой генерал-майор Элвуд Квесада. Этот 40-летний генерал больше чем кто-либо другой помог нам организовать взаимодействие между наземными войсками и воздушными силами, что дало нам возможность так стремительно промчаться по Франции после прорыва в Нормандии. Он прекрасно справился с задачей, которая не удавалась другим авиационным командирам, отчасти благодаря тому, что не боялся идти на риск. В отличие от большинства авиационных командиров, рассматривающих необходимость оказания поддержки сухопутным войскам как ненужную затею, отвлекающую внимание авиации от войны в воздухе, Квесада подошел к этому вопросу как к неизведанной области, таящей огромные возможности.

Во время вторжения через Ла-Манш Монтгомери должен был находиться вместе с главнокомандующими военно-воздушными и военно-морскими силами союзников при ставке Эйзенхауэра в Портсмуте. Отсюда Эйзенхауэр мог осуществлять непосредственный контроль за действиями своих трех основных командующих. Первоначально планировалось, что в первый день операции я буду находиться в Англии и осуществлять руководство десантными операциями 1-й армии из подземного командного пункта в районе Плимута. В дальнейшем этот вариант отпал и мне было приказано быть вместе с Монтгомери в Портсмуте. Это обосновывалось тем, что в случае усложнения обстановки могли потребоваться совместные действия. Однако такая мотивировка показалась мне неосновательной, и я доложил об этом Айку.

– Если возникнут затруднения при высадке десанта, - сказал ему я, - то решения будут приниматься на борту флагманского корабля Кирка. На этом корабле находится наш узел связи, и именно там должен находиться я. Если что-нибудь случится на побережье, я лучше смогу руководить с корабля, чем из Англии.

Айк согласился с моими доводами, и я подготовился к посадке на корабль.

К 31 мая в передовых районах было сосредоточено больше четверти миллиона сухопутных войск, которые обучались, знакомились с предстоящей операцией и готовились к дню вторжения.