Записки Старого Когитатора
Шрифт:
Хотя, конечно, “рожать научила”, паразитка ушастая, праведно возмутился я. Это, очевидно, нургликов — мелких демонов, и вправду бесконечно порождаемых болезнетворным дедом.
Так, а что у нас в целом, бегло оценил я как свои данные и наблюдения, так и щебет ушастой. И выходит, что Иша скорее полезна в этом месте. Потому что вносит в скверну “разложения” элементы возрождения. Этакую лазейку в чуме.
Вот и пусть вносит. Нахер эта ушастая не сдалась, довольно отметил я. И жрать
Данная мысль Кристиной прочувствовалась, и тереньтетка судорожно закивала — мол, нахрен тебе, Терёха, такое щасье!
Наконец плодорожка отщебетала и захлопала на меня глазищами.
— А что ты ещё хотел, Чужак? А то Нури скоро вернётся, а он не любит гостей, дурак такой, — надулась она, но тут же просияла, выдав такое, что хоть стой, хоть падай. — Но всё равно он милый и исправляется, — важно надулась она со счастливой улыбкой.
Аспект бога, какой же ты пиздец, оценил я. Ладно, отвечу.
— Уже ничего, Иша. Я получил то, что мне было нужно, понаблюдав за тобой, — честно ответил я. — Разве что…
— Да, Чужак? — радостно улыбнулась плодорожка, раздвинув ноги пошире.
Кристина оценила. Я — нет. И Ише, кстати, не врал: грань инвертирования разложения в возрождение я изучал самым пристрастным образом.
— Сможем, Терентий. С вашим могуществом — точно, — отмыслила Кристина, перестав офигевать и забив на большую часть окружающей нас безблагодатной хрени.
— Лекарство. Эманации разложения вокруг. Не чума, но усиление болезней. Мои гибнут, — рублено ответил я.
Тут был занятный момент: речь и мышление в месте нашего пребывания, были не столько взаимосвязаны, сколько были одним тем же. А у меня и без выверения, что отмыслить-отэмоционировать ушастой, не вывалив лишнего и вредного, дел навалом.
— Я поняла, я помогу, — выдала она, уронив каплю… варп знает чего из соска груди.
Фонило это, как сволочь, возрождением. Божественный артефакт, как он есть, застывший молочно-белым камушком.
— Возьми, но надолго это не поможет, — улыбнулась Иша.
— Надолго и не надо, — с искренней благодарностью ответил я, принимая дар.
— Чужак, а можно тебя попросить?
— Трахать не буду, — с ходу отрезал я.
— А жаль! — показала мне розовый язычок богиня, пооблизывалась, позы попринимала, бровками поиграла.
Но посмотрев на непокобелимого (только покошкодевочкимого и подемонеточного, да) меня, изобразила душевную обиду. И высказала пожелание совсем не в плане “потрахаться”.
— Забери её, — простёрла
— Ээээ… — протянул я, вчувствуясь в свете и ветре.
Блин, что-то живое и эльдар. А я в жуткой концентрации скверны и буре встречи с возрождением и провтыкал. И что…
— Ну еба-а-а-ать… — ошалело протянул я. — И какого, извиняюсь, варпа, она тут делает?! — обвиняюще потыкал я в эльдара, свернувшегося калачиком под откинутым тряпьём, в окружении эльдарских костяков.
Потому что… это была видящая, мать её, Ишу, Мира-Корабля Ультве! Третий раз эту дуру ушастую встречаю! Это просто пиздец какой-то, слов других нет!!!
Первый раз — пленница на Тёмном Хоре Несунов. Освободил, не убил, даже прекрасного сопровождающего надыбал: ассасина Храма Кулексус, да!
Дальше эта, пардон, дура, узнала меня, точнее, частично узнала на торговой станции в заочковье! И орала, что предатель-астартес, кем я и был для всех — Инквизитор! Ну, не орала, но дура. И сам факт нахождения эльдарки с Ультве в логове пиратов и хаосистов, в заочковье — бред.
И вот сейчас, в такой жопе, что просто пизец, эта дура встречается мне В ТРЕТИЙ, мать его раз!
— Как она здесь очутилась? — ровно бросил я.
— Почуяла меня через слезу. Хотела спасти, — улыбнулась Иша.
— Эльдары знают, что ты жива?
— Конечно, знают, Чужак.
— Мдя, — констатировал я.
— Мне пророчество бы-ы-ыло, — зарыдала вполне здоровая, даже психически, видящая. — Что я с Ишей поговорю-у-у-у….
Ну в смысле, как была дурой непроходимой, так и осталась.
— А ты тот жуткий Инквизи-и-итор! — потыкала она в меня пальцем.
— Сударыня… я уже не сообщаю. Я ПРИВЫЧНО констатирую. Вы — дура. Поговорили?
— Да-а-а-а…
— Иша, я заберу это… создание. И варп подери, доставлю её на Ультве! И потребую, чтоб её приковали, блядь, на цепь! Я… — вздохнул-выдохнул я. — Спасу, в общем, — добро улыбнулся я.
— Ты добрый и хороший, Чужак, — улыбнулась Иша. — Прощай.
— Прощай, Иша, — попрощался я, сжимая божественный артефакт.
А через бесконечность времени и через мгновение наша троица была в совещательной Милосердия. Голая эльдарка что-то там пискнула, забившись за диванчик, а аколиты закономерно охреневали.
— Так, — веско произнёс я. — Кристина, телепорт, активируй артефакт и пронеси по Милосердию, — протянул я камушек.
— По слову вашему, Терентий.
— Ээээ, — коллективно вытаращилась аколятня на голую ксеносиху и, в некоторой своей части, потыкав в неё перстами.