Записки военного советника в Египте
Шрифт:
Прибегал я и к таким ухищрениям.
Например, слово макмурея (командировка) разбивал на части: мак — растение, цветок семейства маковых; мур — первые три буквы моей фамилии; эя последние буквы русского алфавита без «ю».
Для разговора по специальным вопросам приходилось чертить различные схемы, рисунки, чертежи. К счастью, мистер Усэма в них неплохо разбирался, и разговор происходил, если это можно назвать разговором, при помощи условных знаков и обозначений.
Несмотря на все трудности это были для меня идеальные условия для изучения арабского языка. Уже через месяц мистер
— Мистер Васили карошо говорить араби.
На это я скромно отвечал:
— Швай — швай, мало-помалу.
И не забывал добавлять:
— Мистер Усэма хорошо говорит по-русски.
Так, похваливая друг друга, мы преодолевали языковой барьер. Успехи в изучении арабского языка могли быть более значительны, если бы старшие начальники, от кого это зависело, проявили бы инициативу в этом деле. По моему мнению, совершенно необходимо для тех, кто выезжает за границу, провести несколько дней занятий по изучению языка страны пребывания. На этих занятиях можно познакомиться с основами языка, с его особенностями.
Необходимо также обеспечить выпуск разговорников в достаточном количестве. В стране пребывания нужно создать заинтересованность в изучении языка.
Не секрет, что многие считают изучение иностранного языка личным делом, а поэтому не хотят «засорять мозги».
Однако знание иностранного языка, особенно языка страны пребывания, в современных условиях выходит за рамки личных интересов.
По собственному опыту знаю, что любой совет, любая рекомендация с большей охотой выполняются, если они изложены на родном языке.
А ведь можно бы включить в программу командирской подготовки 1–2 часа в месяц на изучение иностранного языка, ввести систему зачетов один раз в шесть месяцев. За успехи в изучении иностранного языка отмечать в приказах, вручать грамоты, памятные подарки.
Такие мероприятия стимулировали бы изучение иностранного языка, что подняло бы авторитет советских людей среди тех, с кем нам приходилось общаться.
Арабы чутко реагируют и высказывают неудовольствие, если знают, что за полгода русский специалист не может сказать двух слов по-арабски. Они расценивают это, как пренебрежение к ним.
К сожалению, никто не обобщает опыт по изучению арабского языка. Я знаю многих товарищей, за 6–8 месяцев настолько хорошо изучивших арабский язык, что в большинстве случаев они обходились без переводчика.
Наши видные военачальники в своих мемуарах о войне в Китае и Испании ни единым словом не обмолвились, как они общались со своими коллегами — иностранцами. Приходится только предполагать, что они отлично знали иностранные языки или были обеспечены переводчиками.
Из литературы мне известен пример успешною преодоления языкового барьера это Н. Н. Миклухо-Маклай с папуасами и Пятница с Робинзоном Крузо.
Часть вторая
К югу от Суэца. (27 ноября 1970 года)
Глава 1
Дороги
7 ноября 1970 года истекал срок соглашения о прекращении огня. Поэтому зенитные стрельбы было решено закончить в последних числах октября и батареям предстояло вернуться на свои позиции, хотя у меня отстрелялись
Полк немедленно приступил к перемещению тремя батареями, а я с одной оставался на полигоне с надеждой отстрелять учебные задачи. Прошло около недели, но стрельб почему-то не было. Так не отстрелявшись, батарея во главе с начальником штаба мистером А. Гамой убыла в Рас-Гариб. Рассчитав, что полк уже занял новый порядок и окопался, я задержался в Каире на три дня.
1 ноября Ахмет Газуля на своем джипе ГАЗ-69 повез меня в Рас-Гариб. Дорогу туда я совершенно не знал. На географической карте перед выездом нашел маленький кружок на берегу Суэцкого канала с надписью Рас-Гариб и поэтому определил общее направление от Каира на юго-восток.
От Ахмеда Газули узнал, что в Рас-Гариб из Каира ведут две дороги: одна вдоль Нила через Кураимет, через Зафарану, другая — через Суэц и тоже на Зафарану. В Зафаране дороги сходятся, и дальше идет один путь.
Не имея никакого понятия об этих дорогах, я предоставил А. Газуле право выбора маршрута. Он выбрал почему-то дорогу через Суэц. Выехали рано утром. Солнце еще не прогрело воздух и ехать было легко. По знакомой дороге Каир-Суэц ехали часа два. На окраине Суэца, обогнув гору Атака с востока, свернули направо. Промелькнул крупный цементный завод, безлюдный с начала войны. Слева открылся Суэцкий залив. При полном штиле вода в заливе была цвета изумруда у берега, постепенно переходила от синего к голубому и где-то сливалась с таким же голубым небом. Привычной черты горизонта не было. На восточном берегу залива на фоне безоблачного неба были четко видны горы Синайского полуострова.
Сразу же за Суэцом дорога приближалась к берегу. Справа, вплотную к дороге, невысокие, но отвесные скалы. Повторяя все изгибы берега, дорога то упиралась в скалы, то неожиданно устремлялась к морю. Ахмет Газуля «газовал», не обращая внимания на крутые повороты. Мне неоднократно пришлось сжимать пальцы руки в щепоть и подносить к его носу. Каждый раз при этом жесте Ахмет Газуля говорил «тамам» — порядок и сбавлял скорость.
Вскоре я увидел красноватые скалы, а когда подъехали ближе, то удивился их цвету. Это был цвет марганцовки, словно кто-то щедро, не жалея раствора, продезинфицировал скалы на участке межу Суэцом и Сохной длиной 50–60 километров. Горы шли сплошной стеной, иногда опасно нависая глыбами над дорогой. Кое-где встречались узкие ущелья с круглыми валунами на дне.
По этим ущельям в зимнее время мчатся мощные потоки дождевой воды. Но сейчас, отшлифованные водой, камни напоминают поток. В одном месте у выхода из ущелья пять небольших пальм. Каким-то чудом зацепились за каменную почву. У корней ли нанесло немного земли или наоборот, намытая земля взрастила пальмы на этом диком безжизненном берегу.
После Сохны горы постепенно отходят от залива, и асфальтовая дорога несколько выпрямляется: уже не такие крутые повороты, и встречные машины видны издалека. Ехать спокойнее. Меньше риска свалиться в воду или врезаться во встречную машину.