Записки военного советника в Египте
Шрифт:
Проезжая опасный участок дороги, я невольно подумал; как удалось здесь мистеру Усэме провести три батареи и машины с имуществом и боеприпасами? Ожидал увидеть под обрывом машину и пушку, но, видимо, все обошлось благополучно. Следов аварии не было. Это меня успокоило, несмотря на то, что Ахмед Газуля не один раз заставлял меня хвататься за ручку, чтобы удержаться на сиденьи.
Километров за десять до Зафараны открывается широкая плоская равнина. Гряда гор ровной отвесной стеной уходит на запад и скрывается за горизонтом. Впереди, за невысокой отлогой возвышенностью, виднеется маяк — конусообразная двухступенчатая круглая башня. Нижняя часть башни желтоватого цвета служит основанием
Когда подъехали поближе, стали видны брошенные полуразрушенные израильтянами домики. Строения у маяка взорваны во время высадки израильского десанта в декабре 1969 года. Сейчас маяк не действует. Его используют пограничники для наблюдения за Суэцким заливом и Синайским полуостровом.
Это и есть Зафарана.
К Зафаране с запада, перпендикулярно прибрежной дороге, подходит асфальтированное шоссе от самого Нила. Низкий берег не балует моряков закрытыми бухтами и заливами. Только в нескольких километрах южнее Зафараны имеется небольшой залив, где постоянно стоят с полсотни рыбачьих судов.
Горы отступили от берега на несколько километров, но видно их хорошо: они значительно выше, чем в районе Сохны.
Горы не дают разгуляться горячему ветру пустыни, поэтому рыбаки чувствуют себя в относительной безопасности. На восточном берегу Суэцкого залива горы видны настолько отчетливо, что не верится, что до них три десятка километров, примерно столько же, сколько от Франции до Англии. Разница в том, что Англию можно увидеть с побережья Франции лишь в ясную погоду, а Синай изредка не видно. Это бывает во время песчаного «дождя».
В Зафарану из Каира можно проехать и другой дорогой. Она проходит рядом с Нилом на юг через Хелуан, Соф и Кураимет. Прекрасная автострада, рассчитанная на движение автомашин в четыре ряда, идет до Хелуана, известного своими металлургическими заводами. Там, где автострада поворачивает от Нила налево, в 40 километрах от Каира, ответвляется неширокое асфальтированное шоссе, проложенное вдоль Нила до самого Асуана.
Как и большинство дорог в заселенной части Египта, шоссе проходит по дамбе, насыпанной в древние времена для защиты от наводнений. Нынешние поколения расширили эти дамбы и покрыли их асфальтом. Получились ровные, с редкими плавными поворотами, вполне современные дороги. Влево и вправо отходят многочисленные полевые дорожки и дороги, по которым египтяне на верблюдах и ослах вывозят с полей плоды своего нелегкого круглогодичного труда.
Дороги эти зачастую настолько узки, что по ним может пройти только в одном направлении навьюченный верблюд или осел. Объясняется это просто — мало плодородной земли.
После Хелуана шоссе отклоняется от Нила и его видно за пальмами, сахарным тростником, зарослями камыша и невысокими, но густыми цитрусовыми и бананами.
Соф считается городом, но впечатление, как о деревне с одной пыльной и грязной улицей, на которой магазины, мастерские и базар. Из-за домишек и пальм кое-где выглядывают довольно большие и красивые здания.
В Кураимете видно всего несколько зданий и одну высокую трубу. Трудно понять, город, деревня ли? Арабы уверяют — город.
Здесь дорога раздваивается: одна продолжается на юг, другая под прямым углом уходит на восток в пустыню. На развилке этих дорог небольшой, но очень шумный базар. Здесь автобусы делают получасовую остановку для отдыха приехавших из пустыни и для подкрепления сил тех, кому предстоит проехать 200 километров от Кураимета до Зафараны и дальше. Прибывающие в Кураимет автобусы буквально штурмуют толпы мальчишек и девчонок с кока-колой, лимонадом, сигаретами, огурцами, бананами, помидорами, кактусами
Раздается громкий сигнал автобуса, похожий на сигнал нашей электрички, и теперь его штурмуют пассажиры. Одни пассажиры первого класса солидно проходят через дверь впереди и занимают каждый свое место.
Остальные, бог знает каких классов, устремляются к задней двери. Тут пробка: шум, крики, бурная жестикуляция. Все это отнюдь не ускоряет посадку, самые нетерпеливые занимают места через окна. Часть пассажиров со всех сторон лезет на крышу. Там ехать прохладнее и можно даже лежать. Набитый до отказа внутри, с веселой компанией сверху, подавая громкие сигналы, автобус осторожно трогается. Прощальные крики мальчишек и пассажиров постепенно затихают. Автобус набирает скорость.
Дорога от берега Нила до Суэцкого залива примечательна своим однообразием. Нужно много раз проехать по ней, чтобы в памяти остались какие-то ориентиры: песчаные холмы, россыпи камней, заросли колючек, мелкие лощины. Исключение составляют два холма в пятнадцати минутах езды от Кураимета. Видно их издалека, но только вблизи поражают отвесные скалы, карнизы, крышеобразные четырехскатные выходы твердых пород на плоских вершинах холмов. Трудно отделаться от впечатления, что это творения природы, а не рук человеческих: настолько скалы похожи на древние крепости. За холмами виднеются скалы, по форме напоминающие Сфинкса у пирамид в Гизе, только еще больших размеров. А может это забытые людьми и полузасыпанные песком древние крепости, прикрывавшие в свое время подходы к Нилу с востока? Кто знает. В Египте много неразгаданного, скрытого толщей веков и песка.
Два с половиной часа мчится автобус по пустыне, продуваемый насквозь горячим ветром через открытые окна. Однообразие и духота утомляют. В автобусе тихо. Многие дремлют. Наконец появляется белая головка маяка. По мере приближения автобуса башня все выше и выше поднимается вверх, четко вырисовывается на голубом фоне неба. Пятиминутная остановка. Часть солдат сходит. Оставшиеся устраиваются поудобнее, и автобус мчится мимо рыбачьих судов на юг к Рас-Гарибу. За тридцать километров от Рас-Гариба справа от дороги начинает вырисовываться синий силуэт самой высокой горы в этой местности, давшей имя городку нефтяников. Длинная гряда с тремя выступающими вершинами издали похожа на стадо лежащих верблюдов. Вблизи это сходство значительно уменьшается. Хотя от КП полка до горы 45 километров, солидная высота Гебель-Гариб 1750 метров и прозрачный воздух позволяют видеть и крутые скаты, и отдельные скалы, и затененные ущелья.
Полк занял боевой порядок в пяти километрах от берега Суэцкого залива.
Недели через три после моего приезда в полк я уже подумывал о поездке в Каир для отдыха. В это время и произошел следующий разговор с мистером Усэмой.
Разговор, как обычно, шел на смешанном русско-арабском языке.
— Мистер Васили, ти хочешь видеть Египет?
— Хочу.
— Тебе надо видеть Египет. Тебе надо знайт араби нэс, понимаешь?
— Понимаю. Нэс — люди, народ.
— Араби народ, бедни народ, но это отличны народ.