Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического

Рогозовский Олег

30 апреля 1915 года приват-доцент университета Иоффе защищает докторскую диссертацию по упругим и электрическим свойствам кварца, удостоившись похвал официальных (Булгакова и Хвольсона) и неофициального оппонента, академика математика Стеклова. Последний сравнил качество работы с работами Фарадея, а математическую обработку результатов с работами Максвелла, Томсона, Релея.

Защита состоялась 30 апреля, 18 мая Совет университета утвердил Иоффе в ученой степени доктора физики. Осенью 1915 года Совет электромеха возбудил ходатайство о переводе Иоффе в ординарные профессора и новый министр, его сиятельство князь Шаховской, назначил Иоффе ординарным профессором с 28 октября 1915 года.

Семинар А.Ф. Иоффе и создание физмеха

В 1916 году

Иоффе, будучи приват-доцентом университета, создал регулярно действующий научный семинар, в основном из студентов университета. В его работе вначале принимали участие лишь ученики Иоффе. Первый семинар состоялся весной 1916 года. Осенью Яков Френкель писал отцу в Москву, что «Иоффе остается у нас в качестве доцента и, возможно, через месяц будет выбран в профессора на место отказавшегося Лазарева». Семинар проводился в лаборатории Иоффе в Политехническом Институте, профессором которого он был утвержден в январе 1916 года. На семинаре поочередно каждый из его участников читал обзорный доклад, посвященный какой-нибудь актуальной физической проблеме. Там же обсуждались работы, выполненные в лаборатории Политеха, к которым А.Ф. привлекал участников семинара и студентов. «…Это был самый замечательный семинар, какой мне вообще довелось видеть, и ни один семинар не дал мне больше, чем этот», вспоминал Я.Г. Дорфман, вскоре ставший одним из ведущих сотрудников Физтеха, а затем профессором.

Но Иоффе все еще хотел заниматься чистой физикой и поэтому осенью баллотировался в профессора университета, где учебная нагрузка была гораздо меньше (физику в Политехнике, в отличие от университета, изучали все). На должность ординарного профессора физики университета был избран «свой» В.С. Рождественский. Еще одним профессором на специально для этого разделяемой кафедре (немца) Боргмана должны были избрать Иоффе – но провалили его. Как однажды признавался Иоффе, здесь проявились и признаки шовинизма – но не того, о котором может предположить читатель. Иоффе считали «немцем»: физиком стал в Германии, разделял немецкие принципы научной работы и не проклинал своих немецких учителей во время великой войны 1914-1918 годов.

Откуда есть пошла советская физика. Научный семинар А.Ф. Иоффе (1916 г.). Сидят (слева направо) П.Л. Капица, Я.И. Френкель, Н.Н. Семенов, К.Ф. Нестурх, П.И. Лукирский, И.К. Бобр, М.В. Миловидова-Кирпичева; стоят: Я.Р. Шмидт, Н.И. Добронравов, А.П. Ющенко, Я.Г. Дорфман, А.Ф Иоффе.

Неизбрание Иоффе в профессора университета, не могло не бросить тень на его отношения с Рождественским, хотя тот огорчился даже больше, чем сам Иоффе.

Техника, от которой А.Ф. отказался «навсегда» в 1902 году в пользу физики, еще раз (после того, как его провели в профессора в Политехнике благодаря его инженерному образованию) призывала его к себе.

По словам академика И.В. Обреимова [Восп72]: «после неизбрания А.Ф. Иоффе в университет он прочно связал свою судьбу с Политехническим институтом».

Летом в 1916-1917 годах А.Ф. встречался в Крыму с С.П. Тимошенко^К68. Они задумали и разработали программу нового факультета в Политехническом.

«Идея нового факультета в противовес университету состояла в следующем: в университете физика существует в окружении астрономии, математики, биологии, геологии, метеорологии (кстати, все они относились в Академии Наук к физико-математическому отделению) и еще более далеких гуманитарных наук.

Естественно было организовать физико-механический факультет внутри Политехнического института, по соседству с электротехникой, радиотехникой, механикой, гидромеханикой, металлургией, кораблестроением, причем с двумя направлениями: физика и – вместо математики – механика в ее современном направлении, а не в том, которое существовало в университете».

Физическую часть программы разработал Иоффе, механическую – Тимошенко. Они собирались

проводить ее в жизнь. Но тут случилась февральская революция, а потом и октябрьский переворот и Тимошенко в декабре 1917 уехал в «незалежну» Украину делать науку и создавать там Академию Наук вместе с Вернадским. Иоффе пришлось создавать факультет одному.

Шла великая война 1914-1918 годов. На академическую жизнь война, кроме потери связи с немецкими учеными и возрастающих бытовых трудностей, особого влияния сначала не оказывала. По-прежнему велись занятия, сдавались экзамены, защищались диссертации. Из Политехнического ушли на фронт добровольцы – преподаватели и студенты, но никого не призывали – пока еще действовало освобождение до окончания учебы [22] . Многие по-прежнему ездили на каникулы (Иоффе проводил лето теперь не в Германии и Швейцарии, а в Крыму). Совершались и более далекие поездки. В августе 1916 Иоффе пишет жене, что перед проводимыми им экспериментами приходится много времени разговаривать со студентом Петром Капицей [23] , который вернулся из Китая женатым (на своей невесте Надежде Черносвитовой, жившей в семье брата в Шанхае) и Ядвигой Шмидт, вернувшейся в Россию после практики у Резерфорда.

22

В 1916 году – на третий год войны – начался призыв студентов младших курсов и в 1917 году студентов осталось только половина – 3000. (Изначально Политехник был рассчитан на 2000 студентов).

23

Капица был добровольцем на фронте в санитарном отряде – шофером и ответственным за ремонт транспорта зимой 1914/15 гг. – он смог вернуться из отпуска в Шотландии только в конце 1914 г.

Наука хотела бы не заметить и октябрьскую революцию 1917 года. Будущий профессор физмеха Яков Френкель шел сдавать в университет магистерский экзамен 26 октября (8 ноября 1917 года). Революционные матросы перегородили Дворцовый мост и никого на Васильевский остров не пускали. Когда спустя несколько дней он встретился с председателем экзаменационной комиссии (скорее всего, Рождественским), тот «разгневанно прочел ему нотацию и пристыдил тем, что три профессора специально собрались и в течение часа напрасно его прождали». Оправдания, что он придти не смог, так как произошла революция, профессор не принял и сказал: «Молодой человек, запомните: для ученых не существует никаких революций». Увы, время доказало теорему ее существования самым жестоким образом, и одним из ее следствий стала трагическая судьба самого Рождественского, искренне хотевшего развивать оптическую науку для российского, пусть и рабоче-крестьянского государства.

Но сначала все шло как прежде; казалось, что некоторые инициативы продвигать даже легче. Еще в 1916 году Таврическое губернское земство возбудило перед Госсоветом вопрос об организации на Южном берегу Крыма университета для людей со слабым здоровьем (преимущественно больных туберкулезом).

Летом 1917 года профессора, находившиеся в Крыму, продвинули это предложение, а представитель Ялтинской управы сказал, что теперь, после свержения царя, университет следует организовать в Ливадии, Массандре и других царских дворцах.

Проводивший с началом войны каждое лето в Крыму Иоффе поддерживает это начинание и его имя попадает в список профессоров физики будущего университета.

Дача Кравцовых (Иоффе) в Батилимане

Еще 20 октября 1917 года, Я. Френкель пишет матери в Крым из Петрограда, что «Иоффе обнаруживает склонность переселиться в Ливадийский университет». Университет должен был открыться в Ливадии 11 мая 1918 года как филиальное отделение киевского университета св. Владимира.