Запомни меня навсегда
Шрифт:
– Дорогая, придержи язычок!
Я смотрю на след от сигареты на ковре. Два года назад. Позапрошлое лето, а потом он погиб. Тогда он часто ездил сюда один. Много писал, был очень оптимистично настроен. Бристольская арт-галерея обещала выделить ему место на какой-то выставке, потом из этого ничего не вышло. Зак настаивал, чтобы мы делились друг с другом всем. Сам же занимался репетиторством с девочкой-подростком и не сказал мне ни слова! Его маленькое предательство неожиданно задевает меня за живое.
Через просвет в облаках
– Какого черта ты так вырядилась? – восклицает Виктория. – У нас сегодня гости!
Онни смотрит на нее исподлобья, плюхается на стул напротив меня, всем своим видом демонстрируя, что она здесь не по своей воле. Достает из кармана щипчики для ногтей и принимается аккуратно обрабатывать кутикулу. Никто нас друг другу не представляет.
Виктория с Мерфи обмениваются взглядами.
– Классный прикид, – замечает Сью. – Мои близнецы такие обожают.
– Что может быть приятнее, – говорю я, – чем проходить все воскресенье в таком вот удобном комбинезоне! Скажи честно, я не слишком для него стара?
Онни поднимает взгляд. Внимательно осматривает меня с головы до ног, от нечесаных волос до резиновых сапог и молчит. Через минуту громко выдает:
– И как это мама пустила вас в дом с собакой?!
Говард лежит у моих ног. Заслышав слово «собака», оживляется, вскакивает и лупит хвостом по круглому журнальному столику. На нем скатерть из набивного ситца, и я поскорее хватаю ее, чтобы не соскользнула на пол. Сидящий у камина Том восклицает:
– Онни, иногда ты ведешь себя как последняя стерва!
Онни вспыхивает. Я понимаю, что она хотела пошутить, но об этом никто даже не подумал. Возобновляется шумная беседа, из которой она исключена. Девушка оставляет в покое свой маникюр, берет орешек, подбрасывает и ловит ртом. Обсосав соль, выкладывает его на номер «Экономиста», в аккурат по центру буквы «т».
– Не тебя ли я видела на другом конце деревни сегодня утром? – тихо спрашиваю я.
Она смотрит в сторону, кожа на шее покрывается пятнами. Онни качает головой.
– Ты уверена? – спрашиваю я. – Выходила к машине кое-что забрать и увидела девушку, очень похожую на тебя.
– Ну, может, я и гуляла там.
– Что ж, ясно. – Я замолкаю. Не стоит на нее давить. Подростки не любят, когда их расспрашивают. Они не скрытничают, просто очень стесняются. – Ты хорошо знала моего мужа?
Она не поднимает глаз.
– Совсем нет.
Несмотря на высокий рост, у нее миниатюрные черты лица. Наконец она поднимает голову и глядит на меня в упор, облизывая губы.
– Скучаете по нему?
Я чувствую, как стремительно краснею.
– Конечно,
Она проводит пальцами по бровям.
– В отличие от своего брата Тома, я вовсе не блистаю знаниями по всем предметам. Даже выпускные экзамены пока не сдала. И никуда не поступила. Все махнули на меня рукой.
– Я тоже не блистала на экзаменах, – говорю я. – А вот моя сестра была светлая голова. Сразу после школы я устроилась на работу, и это совсем не плохо.
– Мне нравится мода, – признается Онни и смущенно рассматривает свои ногти. Мне становится ее очень жаль. – В Ла-Ретрет училась одна девочка, чья тетя работает в «Шелби пинк». Так вот, она говорит, что я могла бы пройти у них стажировку. Только родители не позволят, потому что надо ехать в Лондон. У папы есть квартирка в Кеннигтоне, возле палаты общин, но там всего одна спальня.
Облокотившись на каминную полку, Мерфи с увлечением рассказывает какую-то байку или просто разглагольствует.
– Разве ты не можешь пожить у друзей? – спрашиваю я.
– Родители не позволят.
– Ты могла бы пожить в семье, – говорю я. – Помогала бы по дому, сидела с детьми в обмен на жилье.
Зак считал, что у меня нездоровая тяга к решению чужих проблем.
Онни смотрит на меня в упор.
– Вы ведь живете в Лондоне?
– Да. Могу поспрашивать. У моей сестры есть дети, вдруг она кого посоветует.
– А у вас есть свободная комната?
– Разве что диван.
– Можно я поживу у вас?
– У меня?!
– Вы ведь сейчас все равно живете одна. А я составлю вам компанию!
– Ну, полагаю… – Она застала меня врасплох, не знаю даже, что и сказать.
К счастью, в беседу вклинивается Виктория. Она холодно улыбается и заявляет:
– Вы очень добры, только сперва пусть Онни расставит приоритеты. Ей нужно о многом подумать.
Мерфи закончил рассказ, и все дружно смеются. Онни замыкается, опускает голову и продолжает мучить свои ногти. Так и вижу, что встаю и благодарю хозяев за гостеприимство. Я настолько четко это представила, что не могу понять, почему я до сих пор сижу. Мерфи одобрительно кивает на комментарий Тома, будто тот заработал оценку «отлично».
– Тяжело быть вдовой?
Онни смотрит на меня в упор. Я не знаю, спрашивает она или утверждает, но отвечаю:
– Да, конечно. И очень грустно. Вчера ездила к месту аварии, положила там цветы.
– Неужели?
Она не сводит с меня глаз, и я не в силах отвернуться. Меня охватывает приступ острой тоски, горечь утраты буквально переполняет, и в то же время я как никогда ярко ощущаю присутствие Зака. Голова идет кругом, стены сжимаются – кажется, сейчас я упаду в обморок.
Встаю, ничего не видя, и спрашиваю, ни к кому конкретно не обращаясь: