Запомни мои губы
Шрифт:
— Объясни, зачем вы притащили меня сюда? — раздраженно спросила она Пэтти.
— Сейчас увидишь, — повторила Пэтти фразу Пинки.
Кажется, пускаться в объяснения подруга совсем не собиралась... И это после того, как они вытащили ее из дома и, на ночь глядя, привезли в Сонс-хилл! Леа хотела было сказать Пэтти какую-нибудь колкость, но Пинки наконец открыл фонтан и включил подсветку. Леа, позабыв о Пэтти, на которую злилась всего секунду назад, застыла, потрясенная увиденным.
Над поляной, усеянной искусно сделанными каменными цветами, висела радуга. Если бы Леа не знала наверняка, что ночью
— Радуга... — прошептала Леа. Только одному человеку могла прийти в голову такая идея. И этим человеком был Питер... Ей хотелось застонать от боли и обиды. Почему? Почему он так поступил с ней? Почему предал ее? Ведь она ни разу не усомнилась в том, что он ее любит... И даже сейчас, после того, что она узнала, ей сложно поверить в обратное... Но зачем Пэтти привезла ее сюда? Фонтан восхитителен, и менять что-то нет ни малейшей необходимости...
— Я хотел, чтобы ты каждое утро просыпалась с улыбкой... — Леа вздрогнула и обернулась. Его глаза, бархатные, как ночь, его грустная и совсем не детская сейчас улыбка, а во взгляде — тоска и безысходность. — Я хотел, чтобы твои глаза всегда светились счастьем... Я хотел, чтобы у тебя была своя собственная радуга. А я был бы тем человеком, который играет на ней... Играет для тебя. Но вместо этого принес тебе только боль и новое разочарование... — В глазах у Питера стояли слезы, голос срывался, и Леа видела, нет, чувствовала, что он не мог лгать... Не мог — потому что никто и никогда не смотрел на нее с такой любовью и с таким отчаянием... — Я хотел рассказать тебе еще давно... Но думал, ты испугаешься, отстранишься... Потом — боялся, что ты уйдешь от меня... Сейчас — этот момент настал, но уже поздно... Ричи Майера я возненавидел с первой нашей встречи. Он пришел в мое агентство, напыщенный, самоуверенный... Дал мне твою фотографию, на которой ты выглядела, как фиалка, засушенная в школьном учебнике... Но я понял еще тогда — ты другая... Я думал, это будет последним моим делом, но не довел его до конца... Когда я увидел тебя в баре, еще не зная, что это ты, — я влюбился... Влюбился сразу и навсегда. И тогда я закрыл дело и отдал Ричи его поганые деньги. Но ничего не сказал тебе — испугался, что ты не поймешь...
Леа впервые за всю свою жизнь увидела мужские слезы. Они ничем не отличались от женских — две блестящие капли, стекающие по щекам и оставляющие за собой две влажные дорожки. А потом — еще две. И еще... Синий взгляд поблек, погас, две крошечные звездочки, которые горели в этих глазах, выкатились вместе со слезами... А она продолжала стоять и смотреть, такая чужая, холодная и далекая, на то, как плачет человек, без которого вся ее жизнь не будет стоить и самой мелкой монеты...
Кажется, хуже уже не будет... Никогда... Питер вытер слезы и, шатаясь, поплелся прочь — в глухую, мутную тишину, окружившую Сонс-хилл. Если не простила сейчас, значит, не простит уже никогда... Все ошибки, которые он делал в своей жизни, не случайность, а закономерность. Которую едва ли когда-нибудь удастся изменить...
Леа отрешенно смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться. Ее руки, ноги, тело сковали невидимые цепи.
— Питер! — крикнула она его призраку, исчезающему в темноте. — Питер! — Ответа не было.
Она рванулась в синюю мглу, туда, где только что исчез Питер, и ее встретили теплые ласковые руки, горячее дыхание и мокрые колючие щеки...
Сегодня кафе «Вирджин» было буквально забито людьми. Эдди серьезно опасался за свой язык — от него весь вечер требовали тостов, тостов и еще раз тостов. Впрочем, повод был веским. За это действительно стоило произнести хороший тост и выпить. Точнее, поводов было два. Первый заключался в том, что «Центр диеты» принес весьма ощутимую прибыль. А второй — Питер и Леа наконец-то объявили о своей помолвке. За это Эдди готов был выпить так, чтобы послезавтра проспать свою работу к чертям собачьим...
Виновники торжества не очень-то стремились быть на виду. Их то и дело заставали целующимися то в одном укромном уголке, то в другом, то у входа в «Вирджин», куда они якобы вышли проветриться, то у ширмы, рядом со стойкой бара, где они будто бы заказывали себе напитки. Словом, общество для этих двоих скоро перестало существовать. Это Эдди понял, услышав их разговор у стойки...
— Может, сбежим по-тихому? — предложил Питер, не сводя глаз с Леа.
— Заманчивое предложение... — мечтательно отозвалась она. — Не могу от него отказаться... Ты думаешь, не заметят?
— Заодно и проверим. В конце концов, нас же не расстреляют за побег?
Леа набросила на плечи легкую накидку и мышкой скользнула за дверь. Питер последовал за ней.
— Кажется, получилось! — рассмеялся он и сгреб Леа в охапку. — Можешь считать себя моей пленницей. Я похищаю тебя, сажаю на своего... ммм... зеленого коня и увожу в волшебный замок.
— Согласна...
Она подняла на него блестящие, счастливые и бесконечно-глубокие глаза. Питер поцеловал их. Сначала один, потом другой...
— Поехали... А не то я довезу тебя только до ближайшего парка...
В «Вирджин» мелькали огни, бродили, танцевали, веселились люди. Их исчезновение заметил только один человек — Эдди, который смотрел в окно из своего маленького царства и не уставал восхищаться тем, насколько все-таки сильное и непобедимое чувство — любовь...
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.