Запомните нас такими
Шрифт:
У меня возникло ощущение, очень похожее на то, что я испытал сегодня ночью на дороге. Я встал и прошёлся по толстому зелёному ковру. Посаженную мной под окном вишню было не узнать. Из чахлого саженца она успела превратиться в раскидистое деревце. Следующей весной в саду уже будет на что посмотреть. Повернувшись, я взглянул на Эллу:
– Если я правильно понял, то первой, кто обнаружила Анатолия, была ты?
– Да, он лежал в кабинете у сейфа, – она в отчаянии замотала головой. – Ты даже не представляешь себе, что
Я представлял, и даже очень:
– Медики назвали причину смерти?
– Огнестрельные ранения сердца и головы.
– Стреляли сзади?
– Спереди.
– Сколько раз?
– Этого я не знаю.
– Два, – сказал Леонид, – и оба раза без промаха.
Ранения таких органов, как сердце и мозг, редко кому оставляют шансы для подробных свидетельских показаний. Я остановился у дивана и посмотрел на Эллу:
– Ссадины, синяки?
На её глазах навернулись слёзы:
– Когда я его окликнула, а он не отозвался, мне было уже не до этого, Витюша.
–То есть никаких признаков борьбы ты не заметила?
– Нет.
Мысль, что Толя мог отдать деньги без сопротивления, в моей голове пока не укладывалась. Если, конечно, его не обманули или не застали врасплох. Варианты не такие уж и немыслимые.
– А что с дверными замками? – поинтересовался я.
– Никаких проблем. Я даже подумала, что если дверь не на защёлке, то значит, Толя на работе.
– А он часто задерживался в конторе?
– Почти каждый день.
– А ты?
– Ну, я другое дело.
– А в этот раз?
– А в этот раз со мной захотела посоветоваться подруга.
– Ну и как, посоветовалась?
– Да. А ты думаешь, останься я дома, с Толей ничего подобного бы не случилось?
Я сел на диван и положил на спинку руку:
– А кроме вас кто-нибудь мог знать о предстоящей встрече?
Элла зябко повела плечами:
– Только если нас прослушивали.
– Сейф тоже открыли ключами, – спросил я, – или ребяткам пришлось с ним всё-таки повозиться?
Покосившись на Леонида, Элла прикрыла колени сумочкой:
– Ключами. А вот как они там оказались, не знаю. Толя хранил их в банке с морской солью, но об этом знали лишь мы. Да и мне-то он сказал на тот случай, если с ним что-то стрясётся.
– А он предполагал, что с ним может что-нибудь стрястись?
– Я думаю, что Толя имел в виду совсем другой случай: вроде того, что все мы ходим под богом.
Я посмотрел на Леонида. Откинувшись на спинку кресла, тот изучал на рюмке узоры.
– Может, ты пока приготовишь нам кофе? – предложил ему я.
– С молоком, со сливками?
– Чёрный.
Леонид взял со стола поднос и вышел. Было слышно, как на кухне зашумела вода. Я перевёл взгляд на Эллу.
– Думаю, что Толя всё-таки сам открыл сейф, – сказал я. – А убийцы появились позже и просто этим воспользовались.
Элла судорожно вздохнула:
– Всё
– Смерть всегда нелепа, – согласился я, – всегда кажется, что её можно было избежать, – я достал конверт и положил на сумочку. – За похороны я уже заплатил, а это на тот случай, если у тебя вдруг возникнут непредвиденные расходы.
– Спасибо.
– Мне надо будет поговорить с твоей подружкой, – сказал я. – С той, что у тебя консультировалась.
– Мы можем проехать к ней хоть сейчас.
– Я хочу поговорить с ней с глазу на глаз, – сказал я.
Элла написала на салфетке фамилию, адрес и протянула мне. Судя по координатам, девушка жила в центральном районе.
– Ты только не обижайся, – сказал я, – но может так статься, что похороны Толика мне придётся пропустить.
– Ты что, не сможешь задержаться у нас на пару дней?
– Могу, конечно, но лучше, если об этом будет известно лишь нам. Я хочу разобраться в этом деле негласно.
– Частное расследование?
– Называй как хочешь.
– Не влипнуть бы тебе в историю, Витюша.
– Я уже в неё влип.
Щёки Эллы залила краска. В этот момент в гостиной появился Леонид.
– Кофе, господа.
Белый кофейный сервиз на фоне чёрного с красными цветами подноса смотрелся удручающе празднично. За кофе и пирожными Элла немного пришла в себя. Меня же не отпускало ощущение нереальности. Я никак не мог поверить, что Толика больше нет. Немного погодя я попрощался с Леонидом и, проводив Эллу до ворот, вернулся в город.
Глава третья
Стоянка у городской прокуратуры была запрещена. Я оставил машину у универсама и по влажному тротуару вернулся к прокуратуре. Сидевший за стеклянной перегородкой охранник полистал мои документы, позвонил по телефону и назвал номер кабинета, где я мог получить необходимую информацию.
Кабинет следователя располагался в конце длинного коридора с вишнёвыми полами и салатного цвета панелями. Я постучал в оклеенную коричневым шпоном дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл.
В небольшой комнатке за низким столом сидел крупноголовый мужчина в штатском и что-то писал. Моё появление заинтересовало его не больше, чем ползавшая по столу муха. Интересно, с собственной смертью он тоже планировал проделать подобный фокус?
Пока он вдохновенно трудился, я успел осмотреться. Кроме стоявших у стены сейфа, стола и четырёх мягких стульев, порадовать глаз было нечем. Чтобы долго пребывать в подобной обстановке без ущерба для здоровья от сотрудников прокуратуры, вероятно, требовались особые качества. Когда мужчина закончил писать, на столе зазвонил телефон, и он минуты четыре потратил на то, чтобы один раз сказать «да» и три раза – «нет». Потом положил трубку, убрал со стола бумаги и, взглянув на меня небольшими карими глазами, сухо представился: