Заповедник для академиков
Шрифт:
Господи, думал Леонид Саввич, глядя на зама по режиму, который говорил так легко и непринужденно, словно обсуждал на профсоюзном собрании проблему недоплаты членских взносов.
— Да вы позвоните к нам в институт, — сказал зам по режиму. — Телефон известен? Вот и звоните. Спросите Тихона Анатольевича. Это наш зам по режиму. Он подтвердит.
«Что вы делаете! — закричал было Леонид Саввич. — Это же ваш телефон!»
Но кричать было нельзя.
— Нормально, мы уже сворачиваемся, — сказал зам по режиму.
Он вернул трубку часовому
— Да поворачивайтесь вы, поворачивайтесь! Товарищи недовольны!
Леонид Саввич не отрывал взгляда от часового, потому что тот не выпускал из руки трубку, слушал какие-то указания, кивал, и библиограф отлично понимал, что подозрительный начальник караула так и не успокоился.
Он хотел сообщить об этом заму по режиму, который подошел к незнакомому сотруднику, тому самому, который снимал с мумии Ленина отпечатки пальцев. Но зам по режиму не смотрел на Леонида Саввича.
А дальнейшее произошло так быстро, что Леонид Саввич не запомнил последовательности событий.
Для начала часовой ахнул и начал опускаться на пол.
За его спиной стоял доктор с пистолетом в руке, которым он и оглушил часового.
— Ах! — воскликнул Леонид Саввич. — Что вы делаете! Это безумие! Нас всех расстреляют!
Но тут же он потерял сознание, потому что зам по режиму, имевший опыт боевых действий в Афганистане и Анголе, ударил его по голове. Не очень сильно, в центр лысины, но достаточно, чтобы отключить сознание такого некрепкого человека, как библиограф.
Поэтому дальнейшие события происходили без участия Малкина.
Он не видел, как преступники, сбрасывая и сворачивая на ходу белые халаты, выбежали из Мавзолея.
Машины, похожей на институтский «рафик», перед задним входом в Мавзолей уже не было. Оказывается, она уехала, как только выгрузила сотрудников. Отсутствие машины сразу лишило участников налета возможности погоняться по Москве наперегонки с милицией, но это их не обескуражило.
Они спокойно разошлись в разные стороны, неся ненужные халаты в пластиковых пакетах, от которых нетрудно отделаться.
Сотрудника, который снимал отпечатки пальцев с Ильича, встретила у Царь-пушки эффектная крепкая дама, которой он незаметно передал трофеи.
Но оказалось, что эта предосторожность была излишней. Их никто не задержал, и они покинули Кремль раньше, чем были перекрыты все входы и выходы.
Между тем возле саркофага вождя были обнаружены часовой в бессознательном состоянии, который очнулся только к вечеру в госпитале, и библиограф Института специальных биологических технологий Леонид Саввич Малкин, который уже пришел в сознание, но его показания, данные следователю спецпрокуратуры, были весьма сбивчивы и нелепы.
На первом допросе Малкин заявил, что ничего не помнит, ничего не знает, попал в Мавзолей случайно.
Но против него были как показания очнувшегося часового, так и мешочек, найденный во внутреннем кармане пиджака Малкина при досмотре. В мешочке обнаружились пряди волос
Несмотря на путаницу в показаниях библиографа, следствие быстро пришло к выводу, что, действуя в составе преступной банды, Малкин намеревался осквернить тело вождя, возможно, с корыстной целью торговли его волосами среди паломников.
Когда же наконец Малкин раскололся и начал давать новые показания, они были настолько безумны, что следователь с трудом сдерживал саркастический смех.
Малкин сообщил, что некая дама по имени Антонина подсунула ему коллекцию марок — альбом в американском кейсе от одного покойника. Затем, под предлогом деловых переговоров, соблазнила его в гостинице «Украина» и попросила достать для нее в картотеке отпечатки пальцев Ильича. Когда таковых в картотеке не обнаружилось, она включила его в группу захвата во главе с заместителем директора института по режиму, полковником в отставке, чтобы снять отпечатки пальцев вождя прямо в Мавзолее, что и было сделано. А потом он получил удар по голове и ничего больше не помнит. Никакой бороды у мумии он не отрывал и до кудрей не дотрагивался, и явно, что все это подложено ему в карман замом по режиму или неизвестным доктором.
При проверке обнаружилось, что Малкин лжет во всем — большом и малом.
Во-первых, в гостинице «Украина» дама по имени Антонина на третьем этаже (номер комнаты Малкин не запомнил) не останавливалась, зам по режиму в тот день не покидал своего кабинета, так как готовил доклад для отчета на городском слете ветеранов Ангольской войны с Южно-Африканской Республикой. Даже «рафик» простоял весь день на профилактике.
Никакого альбома с марками дома у Малкина не обнаружили; а если бы обнаружили, ничего бы это не изменило. На самом деле альбом Соня спрятала у своей сестры, полагая, что деньгами в наши дни не разбрасываются.
Но главное, что решило судьбу Малкина, — это была история с отпечатками пальцев.
Кому и зачем могут понадобиться отпечатки пальцев мумии?
Выдумка Малкина была неправдоподобной и даже оскорбительной для следствия.
Разумеется, его отправили на психиатрическую экспертизу, где обнаружили букет неврозов, но не зафиксировали никаких существенных отклонений от нормы.
Это возвратило следствие к первоначальной версии — корыстная попытка торговать волосами мумии.
Суда, конечно же, не было. Такой суд был бы на руку желтой западной прессе и отечественным демократам.
Малкин получил три года административной ссылки, которой у нас не существует. Где он, как он, не известно никому, кроме тех, кому положено об этом знать.
Соня за ним не поехала. Она дважды встречалась с сослуживцем Искателевым, тоже филателистом, показывала ему альбом, но не с целью продажи, а чтобы узнать, что же соблазнило ее несчастного мужа. Искателев указал ей на блок, но усомнился в его подлинности.
Когда Антонина вернулась из Кремля, она позвонила Бегишеву.