Заповедник любви

Джерард Синди

— И наступила темнота, — промолвила девушка, поджигая фитилек лампы. — А ты снова говоришь сама с собой, Гриффин. Издержки профессии и образа жизни не проходят бесследно.

Неровный свет лампы отбрасывал на стены длинные танцующие тени, вишневый аромат горящего масла смешивался с запахом мокрого леса и цветочного шампуня. Тоня много времени проводила одна — на съемках в самых отдаленных уголках мира — и часто месяцами не слышала человеческого голоса, кроме своего собственного.

Чарлзу это было знакомо. Их объединяли любовь к медведям, к одиночеству,

неприхотливость в быту, недаром девушка сразу ему понравилась. Чарли сам напоминал большого ручного медведя, который передвигается вперевалку по жизни и знает окрестные леса как свои пять пальцев. Он не раздумывая пригласил Тоню Гриффин пожить в своей деревянной лачуге, когда та приехала фотографировать медведей.

Яркая молния прорезала темноту, страшный раскат грома прогремел так близко, что в груди бешено застучало сердце. Похоже, этот удар свалил дерево. Тоня сняла трубку — телефон молчал. Обрыв телефонной линии, протянутой над лесом, случался довольно часто. Интересно, удалось ли Уэбстеру Тайлеру благополучно добраться до города.

Он большой мальчик, может сам о себе позаботиться.

По крайней мере в городе так оно и было. Но на природе, во власти стихии, Уэб был беззащитен. Тоня вспомнила своего незваного гостя в брюках и свитере от модного дизайнера — он словно сошел со страниц рекламных проспектов по загородному отдыху. Но, будь на нем даже потертые джинсы и футболка, все равно дорогая стрижка и ухоженные руки выдали бы городского жителя.

Воспоминания о Тайлере заставили сердце девушки болезненно сжаться. Двенадцать лет Тоня надеялась, что выбросила его из головы. Очевидно, напрасно. А он даже не узнал ее при встрече.

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Вдруг дверь хижины широко распахнулась и ударилась о стену. У девушки сердце ушло в пятки. Мокрый, злой мужчина на пороге больше всего напоминал мрачное чудовище из фильма «Пятница, тринадцатое». Чудовище сбросило свой горб, который оказался рюкзаком, захлопнуло дверь и невнятно произнесло:

— Черт, я еле добрался. Спасибо за приглашение.

Тоня не знала, смеяться ли от счастья, что это не маньяк с топором, или проклинать судьбу за то, что она опять посылает ей Уэба Тайлера.

Проблуждав целый час под дождем, Уэбстер был счастлив наконец-то оказаться под крышей. От взгляда, брошенного на Тоню, он почувствовал себя еще лучше: уютный розовый костюм подчеркивал алые губки девушки и румянец на щеках, а длинные влажные волосы, рассыпавшиеся по плечам, добавляли ее облику женственности. Уэб промок и промерз до костей, зубы выбивали мелкую дробь, поэтому он решил обдумать увиденное позже. Сейчас важнее переодеться и согреться горячим чаем.

— С вами все в порядке? — спросила девушка нерешительно.

— Если учесть, что я смог выбраться из заглохшей машины, когда на нее свалилось дерево, пожалуй, все в полном порядке.

— О господи.

Тоня с беспокойством взглянула на своего гостя:

— У вас зуб на зуб не попадает. Надо переодеться во что-нибудь сухое.

Уэб взглянул

на лежавшие на полу рюкзак и сумку. С них уже натекла большая лужа.

— А что, у вас найдется одежда моего размера?

— Что-нибудь придумаем. Снимайте-ка рубашку.

В устах любой другой женщины подобная фраза прозвучала бы как приглашение. В Тонином варианте это был приказ. Что произошло?

Дрожа всем телом, Уэбстер негнущимися пальцами пытался расстегнуть пуговицы.

— Насколько я могу судить, двигатель заглох, когда я въехал в яму на дороге.

— Глубокую?

— Не то слово.

Тоня пробормотала что-то о дураке, который всегда лужу найдет. Видя, что Уэб никак не справится с пуговицами на рубашке, она отбросила его руки в стороны и принялась расстегивать сама.

— Я только-только успел вытащить вещи и выскочить сам, когда сверху упало что-то огромное.

— Вроде большого дерева?

— Прямо на машину, — уточнил Тайлер, чувствуя, что с него стаскивают рубашку. — Огромное дерево упало на машину и раздавило ее в лепешку.

— Раздавило? Ее можно завести?

— Милая, ее нельзя даже увидеть.

Нежные теплые пальчики на секунду замерли, затем стали осторожно ощупывать его плечо и спину. Уэб вскрикнул от боли, когда девушка коснулась ушибленного места.

— Похоже, вас тоже задело.

— Я так и знал. Почувствовал еще по пути сюда.

Тоня пододвинула стул и приказала:

— Садитесь.

— Я вам здесь все перепачкаю.

— Ничего, утром горничная уберет, — бросила хозяйка без тени улыбки и через минуту вернулась из душевой с охапкой полотенец в руках. — Этот старый дом повидал немало воды и грязи. А теперь садитесь, я осмотрю ваше плечо при свете.

Верх обходительности, ничего не скажешь.

Тайлер снял мокрые ботинки и носки, бросил вместе с рубашкой у входа и на негнущихся ногах прошел к столу.

Пока он вытирал лицо и волосы махровым полотенцем, Тоня осматривала спину.

— Здесь болит?

Нежные руки стали ощупывать лопатку.

Уэб отрицательно качнул головой, стараясь не замечать теплой волны, пробегавшей по телу от ее прикосновений.

— А здесь?

— Да!

Девушка надавила сильнее.

— О черт, мне страшно больно! Вы этого добивались?

— Не совсем, — ответила она, действуя уже осторожнее.

Тоня поставила лампу на стол, при этом ее теплая грудь на мгновение прижалась к спине гостя, заставив его сердце биться чаще. Девушка подняла руку Уэба, подвигала ею и отпустила.

— Синяк большой, но перелома нет.

— Сожалею, что разочаровал вас.

Ответа не последовало. Хозяйка дома подошла к буфету и достала небольшую бутылку канадского виски.

— Это поможет вам согреться.

Тайлер был тронут до слез. Пока он наслаждался приятным теплом от спиртного, девушка подошла к шкафу и вернулась со стопкой белья.

— Вещи Чарли — рубашка, джинсы, носки. Они вам велики, зато сухие и теплые, а сейчас главное — согреться. Душевая в вашем полном распоряжении.