Заповедник любви

Джерард Синди

Ты совсем не так крута, детка, как хочешь казаться. И я тебе не безразличен. Но мы не продвинулись ни на шаг с договором, подумал Уэб, отворачиваясь к стене.

Так какого же черта он улыбается, прислушиваясь к тихому дыханию?

Уэбстер не был готов к такому приключению, на фоне дикой природы, вдалеке от цивилизованного мира. И все же, отогревшись и поужинав после почти часового скитания под ледяным ливнем, он чувствовал покой и умиротворение — впервые за очень долгое время.

В лесной избушке постоянно отключается электричество, за окном не видно ярких

вывесок, не проносятся с воем полицейские машины, да и ближайшая полиция — за десятки километров отсюда. Вдобавок мобильный телефон остался лежать где-то под рухнувшим деревом, которое чуть не придавило его насмерть. И все-таки Тайлер находил свое положение довольно забавным — давно уже жизнь не казалась такой интересной.

Было занятно сыграть в карты с Тоней Гриффин, которая с таким удовольствием «не оставила от него мокрого места» и так искренне радовалась своей победе. Она вся была такая искренняя и простая, она была настоящая — выносливая, надежная, честная, и, если верить изящному изгибу ее бедер и притягательной полноте груди, из нее могла получиться хорошая мать.

Черт, куда это меня занесло? — подумал Уэбстер. Неужели эти дикие места так затуманили ему мозги, что он стал думать о…

Спать, скомандовал он себе. Завтра нужно быть в форме: придется тащить на себе аппаратуру, а общение с упрямой хозяйкой лесного жилища не обещает легкой жизни.

Несмотря на это, Уэб заснул с улыбкой на губах.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тоня открыла дверь избушки. За ночь тучи рассеялись, и утреннее небо было голубым и безоблачным. Девушка бесшумно выскользнула на порог, чтобы не разбудить своего гостя, и спустилась по мокрым ступеням.

Радостно пели птицы, дул легкий ветерок. Вокруг кормушки, которую Тоня не забывала наполнять семечками, собралось чирикающее общество маленьких сплетниц. Совсем рядом пролетели, трепеща крыльями, две крохотные колибри — они тоже собирались позавтракать нектаром растущих на поляне цветов.

— Вот это да! Что это было?

Тоня обернулась. Уэб стоял на верхней ступеньке с всклокоченными волосами, в огромной фланелевой рубашке с расстегнутым воротом. Серые бесформенные брюки медленно сползали с узких бедер. Девушка не могла отвести взгляд от загорелой груди, покрытой шелковистыми волосами, и хорошо прорисованных мышц пресса. С такой фигурой можно запросто рекламировать нижнее белье или спортивные тренажеры. От него веяло мужественностью и сексуальностью.

Сердце девушки затрепетало в груди, как крылья разноцветных колибри, и она отвернулась, чтобы скрыть волнение. Уэбстер выглядел невероятно привлекательно даже в безразмерной одежде Чарли. Его совсем не портили заспанный вид и след от подушки на щеке. Он был таким милым и домашним, что устоять перед его обаянием было невозможно.

Тоня тихонько вздохнула. Уэбстер вторгся на ее личную территорию и всколыхнул чувства, от которых больше всего ей хотелось освободиться.

— Это колибри, — наконец ответила девушка, пытаясь собраться с мыслями. — Красно-грудки. Здесь много очень красивых птиц. По-хорошему,

пора убирать кормушки, ведь в это время года птицы улетают на юг. Но как можно расстаться с такой красотой? Я люблю смотреть на них, слушать их щебет. Мне будет сильно недоставать этого леса, здесь столько удивительного.

Тоня заранее знала, что будет скучать по владениям Чарли. Но сейчас ее больше занимало, как не смотреть на открытую грудь Уэба, его накачанный пресс и припухшие со сна губы. Даже короткая щетина добавляла его облику сексуальной привлекательности.

Уэбстер зевнул и потер глаза. Хорошо, что хоть один из них спал сегодня ночью. Тоня тяжело вздохнула.

Эта бессонница ей даром не пройдет. Ну, ничего, Тайлер сегодня получит, мстительно подумала она, накладывая корм медведям, которые прогуливались на краю поляны.

— Первый отряд уже прибыл на завтрак, — заметил Уэб с порога дома.

— Они уже давно здесь прогуливаются и терпеливо ждут.

Большой медведь встал на задние лапы и зарычал.

— Мы с тобой по-разному понимаем слово «терпеливо». Надеюсь, ты не собираешься идти туда к ним?

— О, у нас полное взаимопонимание, — улыбнулась девушка, направляясь под навес за следующей порцией корма. — Я кормлю их, за это они не едят меня. Все продумано. Кстати, тебе лучше не выходить.

— Как скажешь.

Тоня усмехнулась, зная, что гость и шагу не сделает от дома, пока медведи бродят в окрестностях.

— Проголодались, милые? — Девушка подошла ближе и зацокала языком двум медвежатам на дереве, подражая медведице-матери. — Это Дженна и Барбара Буш… Нет, смотри выше. Да вон же, на той сосне, подточенной бобром. Это дети Лауры, которые родились весной. Она велела им ждать наверху, пока не убедится в полной безопасности.

— Вот и ответ на мой вопрос.

— То есть?

— Я не стал медвежьим обедом только потому, что в детстве не научился лазить по деревьям.

Тоня наклонилась над ведром с кормом, чтобы скрыть улыбку.

— Видишь тех двух красавцев на краю поляны? Их зовут Эйзенхауэр и Никсон. А тот, что со шрамом на носу, — Эгню. Эти трое — самые старшие медведи.

— Кажется, я начинаю понимать. Чарли, видимо, убежденный республиканец, так?

— И очень гордится этим, — добавила с улыбкой хозяйка. — А вот Буш-старший, Буш-младший, и с ними Чейни.

— Похоже на политический съезд или, как минимум, на предвыборное партийное совещание. А почему другие не подходят? Может, в кустах притаился сторонник Клинтона?

— Никто не начинает есть, пока старшие не дадут «добро». Я не знаю точно, какой сигнал они подают, но уверена, что какой-то знак существует.

Девушка наполнила кастрюли кормом и расставила на пнях.

— Они просто великолепны! — произнес гость, когда хозяйка пошла запирать сарай.

Ты тоже, подумала Тоня. Каждый раз, глядя на Уэбстера, она находила его все более привлекательным. Мужчина стоял на крыльце, облокотившись на перила, и с детским восторгом следил за происходящим. Он смотрел как зачарованный, даже не пытаясь скрыть свое восхищение, смешанное со страхом.