Заповедник Сказок 2015(Том 5)
Шрифт:
— Я… — растерялся агент. — Да, собственно, ничего.
— Вот поэтому-то я и не боюсь вас, — пояснил Митин. — А также потому, что Ходжинс отзывался о вас как о порядочных людях.
— Хорошо, может быть, вы тогда скажете, где были в ночь с 19 на 20 августа? Есть ли у вас алиби?
— Надо вспомнить. Но, скорее всего, я просто спал у себя дома. А по поводу чего алиби? Кого-то убили?
— Вы что, не в курсе? Все местные газеты пишут об этом!
— Я ещё в России привык не доверять газетной шумихе. Надо сказать, эта привычка
— Колобка убили. Зарезали. Множественные ножевые ранения.
— Да вы что?! — удивление олигарха не было притворным. — Колобок был очень милым существом. Никто бы и не посмел поднять руки на такого обаяшку. Вы уверены, что это именно он?
— Вне всяких сомнений!
— Вот оно как вышло-то… — пробормотал Мишин, — Останки уже похоронили?
— Нет. Да и кто позаботится о нём…
— Я! — заявил олигарх. — В конце концов, я многим обязан этому парню.
— Кстати, а вы не помните, как звали то исчадие ада, которое нанял Шубайс? Журналиста.
— Ту продажную тварь звали Лисин.
— Интересно, что Лисин приехал в Штаты вскоре после Колобка. Мотался по Америке, надеясь устроиться по специальности. Никто не захотел принять его на работу.
— Почему? Разве его плохая репутация в России имела здесь хоть какое-то значение?
— Сначала нет. Но когда он начал, выражаясь языком русских мафиози, словестно «мочить» заказанных персон, его самого занесли в «чёрный список» все крупнейшие студии страны. Так что остальное время Лисин жил на пособие по безработице. Частенько пьянствовал, правда, не дебоширил. Но самое интересное не это.
— Что же?
— Накануне смерти Колобка Лисин прибыл в Вашингтон. Его лицо попало в камеры наблюдения на автовокзале. Затем следы теряются.
— Уехал в Мексику?
— Вряд ли. Кому он там такой нужен. А вот убийцей он мог быть вполне. Совпадает время. К тому же, он левша, как и искомый преступник. И кроме всего прочего, у него есть мотив.
— Месть?
— В точку! Осталось только найти Лисина. Что не так-то просто.
— У тебя есть эта запись на автобусной станции?
— Да. Что ты хочешь там увидеть?
— Есть одно предположение.
Они медленно шли вдоль берега, изображая гуляющую парочку.
— Ты уверена в этом?
— Помнишь, ты говорил, что иногда преступник возвращается на место преступления?
— Темпи, ну это просто расхожая банальность!
— Я предположила, что раз мотивом нашего журналиста была месть, то совершив её, он потерял цель в жизни.
— Хочешь сказать, что он «потерялся», потому что не покидал округа?
— Более того, скажу, что он не покидал и побережья. Он крутится вокруг места преступления
— Тогда почему мы не можем вызвать полицию и прочесать побережье?
— Они могут его не узнать. Могут перепутать. Я полагаюсь только на себя.
— Ты ведь его даже толком не видела!
— А запись?
— За это время он мог обрасти бородой, перекрасить волосы и прочее.
— Но он не мог подделать свой скелет. Я узнаю его по строению тела. Впрочем, кажется, я уже его вижу.
Она указала на одного из бомжей, гревшихся у бочки с мусором.
— Как его по имени звали?
— Фёдором.
— Фёдор! Фёдор!
Бомж обернулся. В левой руке он держал недопитую бутылку.
— И что с ним теперь будет? — поинтересовалась Бренан.
— Получит срок. Не пожизненное, конечно.
— А с Колобком?
— А что с ним еще может быть? Ты что, не в курсе?! Мишин всё-таки сдержал обещание.
— Неужели? Вот и говори теперь, что у этих миллионеров нет сердца!
— Ты что! Он такой памятник отгрохал! — Бут показал фото.
— Где?
— На эмигрантском кладбище, конечно. На завтра назначены похороны. Мишин приезжал сегодня забирать останки. Кстати, я надеялся, что ты хоть возьмёшь себе образец ДНК.
— Зачем? Неужели можно надеяться на клонирование Колобка?
— Ну, раз у русских не получилось, может быть, получится у нас. Слышал, у тебя новый ассистент?
— Да! К тому же, на этот раз он русский. Фамилия у него Дедов, кажется.
— А он часом не родственник создателю Колобка?
— Вот уж не знаю… Да и зачем мне это знать! Главное, чтобы человек был хороший!
Темпи ещё раз посмотрела на фотографию памятника. Гранитный шар, символизирующий собой Землю. На лицевой стороне открытая, улыбающаяся рожица. И эпитафия: «Он дарил радость людям».
Александр Кузнецов
Масайские сказки
Но через неделю к нему пришли люди. Все-все — кафры и готтентоты, пигмеи и йоруба, тсвана и канури, банту и, конечно, масаи.
— Нгурра! — сказали они. — Жарко очень! И спать хочется!