Заповедник Сказок 2015(Том 5)
Шрифт:
Масаи отошли в сторонку и посовещались.
— Мы выпьем вино в твою честь ночью, когда прохладно! — заявили они, сияя хитрыми улыбками.
— Вот ночью и приходите! — заключил Великий Нгурра.
А всем известно, что ночью Великий Нгурра спит. И очень не любит, когда его будят. Нет, рискнуть конечно можно. Но вот кем ты потом окажешься: койотом, пустынным ежом или червяком на подошве слона — это еще вопрос. Поэтому ночью масаи, разумеется, не стали беспокоить Великого Нгурру по такому незначительному поводу, как бочонок пальмового вина. Они просто втихаря позаимствовали его, шёпотом сказали «спасибо» и
Когда Великий Нгурра проснулся и увидел, что ушлые масаи стащили бочонок, он очень рассердился. Но торопиться не стал. Бочонок он себе сотворил новый (что ему, трудно, что ли?). Попил спокойно вина и призадумался — как ему проучить воришек? И придумал страшное.
Масаи стали опаздывать. Всюду.
Например. Вот сидят ушлые масаи, как всегда, в зарослях йохимбе и ждут, пока пигмеи пожарят вкусные слоновьи ноги. Ага, видят они, всё готово. Масаи вылезают из зарослей со своим дежурным маленьким-малепусеньким калебасом пальмового вина и, улыбаясь, идут к кострам, чтобы сказать: «А мы в гости!» Но происходит непонятное. Пока масаи идут к кострам, небо уже светлеет, а вкусные слоновьи ноги превращаются в кучу обглоданных предплюсен, фаланг, таранных, пяточных и малых берцовых костей. Сытые пигмеи с лоснящимися животами удивлённо смотрят на масаи и говорят: «А слон уже кончился!»
Масаи разворачиваются и в спешке, толкаясь, бегут к йоруба в надежде поесть печёный батат. Вот же, йоруба только-только закапывали его в горячую золу. Но пока масаи бегут, от батата остаются только разбросанные шкурки, а сытые йоруба сидят и недоумённо смотрят на странных гостей.
Масаи отощали. И им пришлось взяться за ум.
И научились они бегать.
Сейчас масаи — лучшие охотники на антилоп. Носятся за ними с утра до вечера и уматывают несчастных антилоп до такой степени, что те просто падают без сил. Тогда гордые собой масаи устраивают пир. Но в гости никого не зовут. Масаи ушлые.
А Великий Нгурра сидит у истоков реки Конго и спокойно пьёт своё пальмовое вино.
У истоков великой реки Конго творилось страшное. Куда девались благодушие и умиротворение, всегда царившие в этом месте? Вода в реке кипела, пальмы вырваны с корнем, а трава выглядела так, словно по ней топталось стадо слонов, поголовно учившееся плясать лезгинку. Великий Нгурра, Создавший-Африку, раскачивался на верхушке единственной оставшейся пальмы и протяжно выл:
— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
И ведь могли бы масаи сообразить, что Великому Нгурре, мягко говоря, не до них! Так нет же! Припёрлись! Ах, ну да. Я же не сказал, что всю эту картину ужасающего погрома наблюдают масаи. Всем племенем. Они в очередной раз пришли о чём-то Великого Нгурру просить.
— Слышь, Нгурра, — сказали они. — Дело есть.
— Ы-ы-ы-ы-ы! — ответил в пространство Великий Нгурра, страдальчески раскачиваясь на пальме.
Кто-то шибко умный, пытаясь привлечь внимание, бросил в Великого Нгурру камнем. Привлёк. На свою голову.
Великий Нгурра от подобной наглости так растерялся, что съехал по пальме вниз. Здесь он опомнился и запустил в масаи камнем величиной со слона. К счастью, ни в кого не попал.
Масаи, закрыв
— О, Великий Нгурра, — завопили они, — не гневайся! Мы с просьбой пришли!
— Чего надо? — гаркнул Великий Нгурра злобно.
— Антилоп надо, — сказали масаи. — Много. Чтоб по всей саванне, куда ни глянь, — антилопы, антилопы, антилопы…
— Зачем? — спросил Великий Нгурра, страдальчески скривившись.
Масаи переглянулись с видом: «Хоть ты и Великий Нгурра, но тупо-о-о-ой!»
— Мы их есть будем, — терпеливо разъяснили они.
— Мясо? — уточнил Великий Нгурра.
— Ага! — довольно закивали масаи.
— Пережёвывать? — еще более уточнил Великий Нгурра.
— А как же! — радостно сказали масаи.
И все, как один, дружно улыбнулись, продемонстрировав великолепные, ровные, белые, жемчужные, зубы.
— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! — взвыл в ответ Великий Нгурра.
И снова полез на пальму, и опять начал на ней раскачиваться, и больше от него ни слова добиться было нельзя. Так масаи и ушли ни с чем. А думать надо! Видно же, что у Великого Нгурры зубы болели.
Масаи очень не любят рассказывать эту историю. Потому что для этого надо упомянуть того самого, без которого всё это вообще бы не началось. А началась эта история только потому, что один масаи оказался редкостным криворуким растяпой. А остальным масаи за него всё время стыдно…
Однажды людям масаи надоело бегать за антилопами. Они захотели поесть бататовых лепёшек. А поскольку у них нет ни полей, ни делянок, ни мотыг — вообще ничего нет, кроме наглости, — то они пошли к людям йоруба. Естественно, в долг им никто ничего не даст, прекрасно зная, что масаи не вернут. Поэтому масаи решили схитрить.
— Хорошего урожая, почтенные йоруба! — сказали масаи. — Нас послал Великий Нгурра, Создавший-Африку. У него день рождения, и он хочет испечь большую-большую праздничную лепёшку. Но у него кончилась мука, и он просит у вас два-три мешка в долг.
Простодушным йоруба даже в голову не пришло, что на самом-то деле Великому Нгурре сотворить себе хоть три, хоть сотню мешков муки — раз плюнуть. Да и большую-большую готовую праздничную лепёшку, если бы это было правдой, Великий Нгурра тоже сотворил бы одним мановением мизинца. И уж ни в каком случае не посылал бы масаи в качестве посыльных.
Так что наивные йоруба засияли улыбками, проворно принесли пять мешков бататовой муки и просили поздравить от себя Великого Нгурру с днём рождения [11] .
11
Здесь автор отвлекается на то, чтобы поправить кольцо в носу, глотнуть из калебаса, зажевать пару-тройку вкусных толстых личинок и, переведя дух, проворчать себе под нос: «И зачем я сочинял такое длинное вступление? По-настоящему, вся история начинается только со следующей строчки…»