Заповедник смерти

Головачев Василий Васильевич

– Вы мне? По-моему, мы незнакомы.

– Я и не утверждаю обратного, – миролюбиво улыбнулся Торвилл. – Я Крис Торвилл, альпинист-спасатель.

– А-а, наслышан. – Милич не протянул руки для пожатия, в глазах его промелькнули иронические искры. – Это вы первым штурмовали Тумху? Справились с этим делом неплохо?

– Не я один. Вообще-то я должен быть в отпуске, но платят здесь тоже неплохо, да и захотелось повидать другие страны. Хотя, честно признаться, скалы везде одинаковы.

– Это верно, – согласился Милич. – Так вы меня знаете? Откуда?

–

Меня послали... послал один приятель, попросил, чтобы я нашел вас и передал, что он хочет с вами встретиться. Будет ждать возле самой крайней «Чульпы».

– Где-где?

– Эти каменные «перевернутые» башни называются «Чульпами», хотя никто не знает их истинного предназначения. Даже индейцы.

– Приятель? Ваш или мой?

– Ваш. Он так сказал.

– Но я только что прибыл, и никто не... м-м... А как его имя?

– Он назвался Дигги... или что-то в этом роде. По-моему, он болен, потому что все время держится за живот.

Милич подумал, посмотрел на часы и кивнул.

– Если нетрудно, проводите меня к нему, чтобы я не искал. Дигги, вы говорите? И он прямо назвал мое имя?

– Ну да, сказал позвать Милича.

– Странно, меня здесь никто не знает.

Вышли за пределы оцепленной территории, обогнули первую «Чульпу», поднялись ко второй, похожей издали на гигантский гриб-сморчок. Торвилл оглянулся и заметил, что за ними в отдалении бредут один за другим двое: мулат в грубой одежде паракасского крестьянина и здоровяк европеец, в котором Кристофер не без удивления узнал археолога из Норвегии. Ему-то что надо?

– Бальзам, чувствуете? – проговорил Милич, вдыхая воздух полной грудью. – Что это так пахнет?

– Всего понемногу. Эвкалипты, аралиевые, реликтовые деревья лепидодендроны, роща неподалеку.

– Ей-богу, симфония ароматов! Ничего подобного прежде не нюхал. А вообще-то прохладно. Всегда так? Или мне повезло? Думал, в тропиках жара неимоверная.

– Летом действительно жарко, хотя воздух остается сухим и чистым, а сейчас только начало весны. Но говорят, в долине климат совершенно не такой: жара, духота, безветрие... одним словом, пекло. Я работал в условиях альтиплано, так там, несмотря на жгучее солнце, холодно в любое время года.

– Спасибо за информацию. Однако мы пришли. Вот наша «Чульпа», а где же Дигги?

Торвилл огляделся, но никого не увидел. Лагерь был скрыт пригорком, заросшим толой, сельва в этом месте подступала к скалам вплотную. Нигде никого.

– Ну? – Милич пристально смотрел на альпиниста. – А теперь давайте правду: зачем вам понадобилось тащить меня сюда и откуда вы знаете мое имя?

– Захотелось пошутить, – сказал Торвилл сердито. Он сердился на Улисса, не подающего признаков жизни. – А заодно проверить реакцию агента «Чистилища».

Взгляд Милича потемнел. Он похлопал по карманам и вытащил таблетку жевательной резинки.

– Не хотите? «Фери сан», редко бывает в свободном ходу. Вы меня сильно озадачили, право слово. Кто вы?

Торвилл перевел взгляд ниже и увидел зрачок

дула пистолета, глядевший на него из руки «интерполовца». Кто-то вдруг прыгнул на Милича из-за глыбы камня, ударил по руке и подхватил выпавший пистолет. Это был Улисс. Он ловко, одним движением сверху вниз, обыскал согнувшегося от боли курьера, вытащил из кармана еще один пистолет – миниатюрную «беретту», рацию и удостоверение офицера международной уголовной полиции.

– Полковник, – прочитал он вслух и сунул книжечку обратно. – Извините, чуть не опоздал. У него было двойное прикрытие, пришлось повозиться. Ну здравствуй, Драган. Не ожидал, что ты пожалуешь в Паракас лично. Миллер – твоя работа?

Милич разогнулся, растирая руку.

– Для такой работы есть специалисты. Кто ты такой? Я тебя впервые вижу.

– Еще бы, – кивнул Улисс. – Если бы ты меня знал, едва ли я имел бы счастье разговаривать с тобой здесь. У меня мало времени на выяснение семейных отношений, поэтому ответь всего на два вопроса. Как ты сам понимаешь, тебе дается шанс уцелеть, по правилам «Чистилища» таких, как ты, в живых не оставляют. Но я попробую договориться с руководством, чтобы тебя официально выдали властям твоей страны... Раймонд Крессел. Полковник ЦРУ с двадцатилетним стажем. Ну как, я доходчиво объясняю?

– Доходчиво. – Милич сплюнул. – Я тебя вычислил. Джонатан Улисс. Жаль, что поздно. Спрашивайте. Знаю – отвечу.

– Вопрос первый: точные координаты лаборатории «Демиург» в долине, где работает фашист Копман.

Милич без подготовки прыгнул на Улисса, но тут же со стоном согнулся и упал на колени. Удара Торвилл не заметил.

– Мразь! Подонки! Вонючки пог... – Еще один удар, почти незаметный. Милич, не договорив, растянулся на траве. Закашлявшись, поднялся, сплюнул и вдруг засмеялся хрипло. – Вот сволочь! Я думал, только мои молодцы умеют так бить. Видно профессионала... Служил в армии? Джи-ай? Батальон «Солджер оф форчун»?

– Не имею чести, – тихо сказал Улисс. – Не был ни «диким гусем», ни «зеленым беретом».

– Странно, могу ручаться...

– Повторить вопрос?

– Не надо. И бить не надо, не поможет. Я не знаю координат лаборатории, ей-богу, не знаю. Я всего лишь офицер контрразведки.

– И начальник службы ликвидации.

Милич покачал головой, с интересом разглядывая Улисса. Торвилл вдруг поймал себя на том, что ему нравится, как держится агент ЦРУ.

– Ты ошибаешься, чистильщик. Я не знаю такой службы.

Молниеносный выпад, стон, Милич снова падает.

– У инков, на золото которых вы позарились, есть три заповеди: амасуа, амальюлья, амакелья – не будь вором, не будь трусом, не будь лжецом. Так вот, не будь лжецом, Крессел.

Торвилл поморщился, перехватил взгляд Улисса.

– Что, жалеешь?

– Зачем эти... эксцессы?

– У нас нет времени. Ненавижу хищников в человеческом облике! На его руках кровь сторожа-индейца, Миллера, полицейского Альфонсо и многих других. Ну как, красавчик, добавить еще?