Заповедник страха
Шрифт:
Задремавший было Хмель вдруг услышал какой-то шум. Он превратился в слух. Женский смех. Это в той стороне, где двухэтажное здание детского сада. От входной двери отделились две тени. Хмель провожал их взглядом. Мужчина и женщина. Мужик здоровый. Хмель надеялся, что они уйдут. Но ушла только женщина. Щелкнул замок входной калитки. Звук женских каблучков постепенно растворялся в темноте. А мужик вернулся. И пошел поспешно по территории. Это охранник, понял Хмель. Сторож, если по-старому назвать. Вот урод. Выгонит теперь. Охранник был
– Ты что тут делаешь?!
Напугать хотел.
– Две секунды даю, чтобы убрался! – рычал охранник. – Иначе вызову милицию!
Но он к Хмелю не приближался. Осторожничал, типа. Здоровый, но не шибко смелый, получается.
– Будем знакомы, – сказал доброжелательно Хмель. – Мне очень жаль, что так получилось. Такая работа, вы поймите. Но я буду вынужден доложить.
Охранник озадаченно молчал.
– Поступали сигналы, – прежним спокойным голосом вещал Хмель. – Что гости ходят по ночам в детский сад. И даже гостьи. Поручено проверить. Все сошлось, – вроде бы даже с сожалением сказал Хмель.
Он понимал, что озадачить смог, но по-настоящему еще не напугал.
– Вы кто такой? – спросил недружелюбно охранник.
Но уже без угрозы в голосе.
– Я по поручению Суворкиной, – ответил Хмель. – Вам такая фамилия известна?
Молчание в ответ. Онемел охранник. Тут Хмель угодил в самую точку. Еще бы охраннику эту фамилию не знать. Почитывает, наверное, всякие грозные бумаги, вывешенные в этой богадельне на доске приказов. Про усилить, про уволить, про выговор кому-то. А кем подписаны приказы? Суворкиной подписаны. Хмель лично видел такие бумаги, когда развозил по детским садам рекламные листки. Рекламу штампует фирма Суворкина-сына. А надзирает за всеми детскими заведениями Суворкина-мать. Суровая Суворкина, как про нее однажды сказали в присутствии Хмеля.
Охранник молчал, будучи не в силах постичь масштабы случившегося с ним несчастья. Хмель догадывался, что теперь его можно брать голыми руками. Тут главное – не пережимать. Не загонять бедолагу в угол. Подобрее как-то надо. Почеловечнее.
– Только без обид, – дружелюбно предложил Хмель. – Мне самому такая работа не в кайф. Ночь, темно, зябко, и я тут, как дурак, торчу. А так – ну какие у меня претензии? И вообще – какое мне дело, кто с кем встречается? Правильно?
Охранник, видимо, уловил нотки сочувствия в голосе собеседника.
– Да и противно это все – выслеживать, – гнул свое Хмель.
– А чего же это у тебя работа такая? – несмело вякнул наконец охранник.
Он еще не пришел в себя окончательно, но и молчать так долго было неприлично.
– Я вообще по бумажной части у Суворкиной, – доверительно сообщил Хмель. – Шестой подползающий, как говорили в одном фильме. Если честно, то просто пойди-принеси. Маленькая должность. Так что когда подваливает какая-то работенка позорная… как сегодня, в смысле… таким,
– Ну а если ты, допустим, не видел ничего?
– Да как же я не видел! – вздохнул Хмель.
– А вот как раз сегодня, предположим, здесь никого не было.
– То есть не говорить? – прозревал Хмель.
– Ага. Пойдем-ка, кстати, ко мне в дежурку. Ты чаю хочешь?
– Мне нельзя, – изобразил нерешительность Хмель.
– Почему?
– Еще увидит кто…
– Четыре часа утра! – сказал с чувством охранник. – Ну кому оно надо – следить!
– Ладно, – сказал Хмель. – Отмазка будет такая. Я просидел до четырех. А потом зашел к тебе все проверить лично.
– Но ты видел или нет? – волновался охранник.
– Женщину?
– Ну!
– А ты как думаешь?
– Не видел! – сказал охранник убежденно.
– Видел.
– Да? – мгновенно впал в уныние охранник.
– Врать бесполезно. Все равно всплывет. После меня пришлют кого-нибудь проверить, он увидит, и что тогда?
– Но это будет другая смена. Не моя. А я в свою уже не буду водить никого.
– Да? – спросил с надеждой Хмель.
– Точно говорю! Теперь я в курсе, что под колпаком! Пойдем попьем чайку.
Охранник увлек Хмеля за собой. Хмель не противился.
В дежурке до сих пор витал распутный дух. Охранник поспешно спрятал в свою сумку пустую винную бутылку и пластиковые стаканы. На диване лежала истерзанная подушка. Драный плед сполз на пол.
– Я вздремну, – сказал Хмель. – Дурацкая ночь. Никому не пожелаю.
Охранник не перечил. И о чае не стал заикаться.
Хмель был разбужен через полтора часа. Он вскочил и озирался, не в силах понять, где находится.
– Доброе утро, – сказал ему охранник.
Только теперь Хмель сообразил.
– Рассвело, – сказал охранник.
Следовательно, пора Хмелю уйти.
– Который час? – спросил он.
– Без четверти шесть.
– Кофе есть?
– Есть.
– Готовь! – велел Хмель.
Охранник засуетился.
Хмель бездумно следил за его мельтешением.
Он не знал, где проведет сегодняшний день. И где следующую ночь – тоже. Вот загадка для пытливого ума.
Хмель молча выпил кофе. Охранник все это время смотрел на него выжидательно. Так ничего и не расшифровав во взгляде у Хмеля, осмелился спросить:
– Как мы все-таки поступим?
Мы – это уже, считай, сообщники.
– С чем? – невнимательно отозвался Хмель.
– С женщиной.
– А-а, – протянул Хмель беспечно. – Я скажу, что не видел ничего. Сигнал не подтвердился, типа.
Охранник расцвел. Воодушевился. Теперь ему хотелось сделать гостю что-либо приятное. Как-то выразить свои добрые чувства.
– А я вас вспомнил! – сообщил он. – Я вас знаю!
– Правда? – нисколько не обрадовался Хмель.
Охранник не заметил его состояния.