Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
Затем экзекуции подверглись сам сенатор Свищов, сотрудник ГАИ, давший показания против шофера автобуса, прокурор Красногорской прокуратуры Певзнер и судья Сукиасян. Все они знали, что осуждают невиновного человека. Однако Свищова лишили двух пальцев на правой руке, сотруднику ГАИ выдавили глаз, прокурору отрубили ухо, а судье проткнули язык шампуром: когда к нему пришли «чистильщики», Сукиасян вкушал шашлык…
Начальник Московского уголовного розыска отодвинул от себя раскрытую папку с пачкой дел, откинулся своей громоздкой квадратной тушей на спинку стула,
— Я все это уже знаю, Юрий Федорович. Ты мне результаты расследования давай, результаты, а не констацию фактов!
— Заказные убийства вообще раскрываются только на десять процентов, Александр Викторович, а когда заказчик и исполнитель — «Чистилище»… — Агапов безнадежно махнул рукой.
Его собеседником на сей раз был бывший руководитель ОРБ Синельников, получивший звание генерала и кресло начальника МУРа. Сам же Агапов из майоров передвинулся в подполковники и возглавил ОРБ. В остальном их отношения остались прежними, они прекрасно дополняли друг друга, понимали с полуслова и почти с одинаковой страстью относились к служебному долгу. Вне службы начальник и подчиненный превращались в друзей и частенько отдыхали вместе со своими семьями на лоне природы.
Синельников достал из холодильника литровую банку компота, налил чашку себе, предложил Агапову:
— Хочешь? Брусника моченая.
— Киллерами? — мрачно пошутил подполковник. — Ладно, давай налей, брусника хорошо действует на желудок.
Они выпили по чашке брусничного компота, потом Синельников придвинул к себе папку с документами и углубился в чтение. Поморщился, прочитав дело о похищении несовершеннолетних девочек для оказания сексуальных услуг клиентам. Поморщился еще раз, когда дошел до описания разоблаченных контор, занимающихся рэкетом. Проворчал:
— Будь моя воля, я бы позакрывал все эти «школы воинских искусств». Потому что готовят они в большинстве своем бандитов, материал для рэкет-групп и мафиозных структур.
Наконец Синельников дочитал сводку, молча налил себе еще брусничного компота. Агапов смотрел на него вопросительно, но молча.
— Мы ловим, а они гладят убийц по головке, — сказал начальник МУРа, имея в виду органы правосудия. — Кой толк от такой чистки?
— Ты это министру скажи, а мы не «чистильщики», плюющие на закон.
— К сожалению, тут ты прав, Юрий Федорович. Законы писаны для умных, для нас с тобой да для простого народа. Дураки и преступники же, как и правительственные чиновники, между прочим, их не читают и не соблюдают. Знаешь, к какому выводу я недавно пришел? Народ только мешает правительству хорошо жить. Будь его воля, оно превратило бы народ в бессловесных рабов.
— А разве еще не превратило? Интеллигенцию затравили, ученых разогнали, творческую элиту низвели до уровня домохозяек, зато нацию превратили в сословие торговцев и воров… Давай не будем об этом, Викторович, и без того тошно. Отметил приоритеты?
Синельников хлопнул тяжелой рукой по красной папке.
— Главными остаются убийства депутатов
— Благодаря давлению Сверхсистемы. Этой конторе невыгодно поднимать шум.
— Соображаешь. Итак, снова перед нами «СК»… вернее, «ККК». Сменилась только вывеска, методы остались теми же. Придется и нам действовать в том же направлении.
— Что ты имеешь в виду?
— Министр издал директиву: организовать сверхсекретное подразделение для ловли «чистильщиков» и их последующего уничтожения.
— Да было уже это при Жаренове!
— А теперь главными по формированию группы будем мы. Так что готовь кадры, Федорович, будем выполнять директиву. Кстати, до меня дошли слухи, что аналогичные группы сформированы и в Минобороны, и в ФСБ.
— Не по душе мне эта директива.
— Думаешь, мне по душе? Ведь «чистильщики» по сути делают нашу работу быстрее и качественнее нас. А мы их должны ловить… и уничтожать! В общем, давай действуй. — Генерал снова прихлопнул папку ладонью. — Да, я тут подумал… что, если поискать художника, который работает на «Чистилище»? Того, кто малевал им кинжал для эмблемы. Что «СК», что «ККК» — одна и та же стилизация, одна и та же рука.
— Мне бы твою голову, генерал! — оживился Агапов. — Горе-то без ума, то есть когда его нет, а не наоборот, как писал классик. Идея отличная, раскрутим непременно.
— Читай «ТВ-парк», и даже твои редеющие волосы станут блестящими и умными. А в нашей стране горе всегда было от ума, а не наоборот.
Агапов улыбнулся, вставая.
— Тогда я лучше останусь глупым.
— Послушай-ка, Федорович. — Синельников снова взялся за папку. — Я тут кое-что не понял в деле Голышева. Эксперт написал, что рана, от которой он скончался, очень странная. Что это значит?
Агапов виновато развел руками.
— Я не в курсе.
— Узнай и доложи. С этим делом, чувствую, мы еще повозимся.
Полковник Юрген Томас Юстович занимался любовью на квартире у подруги, когда мелодично прозвонил многоканальный радиотелефон. На пятой гамме полковник не выдержал, разнял объятия крутобедрой мускулистой гёрл, командирши женского батальона спецназначения «Щит», и добрался до телефона.
— Юрген.
— Полковник, Балуев ушел, — раздался в трубке голос Кийка, командира отряда «Анальгин».
У Юргена пропало желание продолжать приятное занятие.
— Все на сегодня! — сказал он девушке, а в трубку:
— Как это — ушел?
Девица сползла с кровати, обняла его сзади, перебирая пальчиками мужское естество.
— Убирайся! — рявкнул полковник, но, увидев изумление в глазах подруги, тут же смягчился. — Подготовь ванную, Татьяна, мне надо идти. — Повторил вопрос в трубку. — Как он ушел?
— Ему помогли.
— Кто?
— Не знаю, догнать не удалось, у них все было подготовлено. Но он и сам неплохой спец, спустился с двенадцатого этажа по балконам.