Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Где же Соболев? — пробормотал Василий спустя минуту.
— Это знает лишь Хранитель, — тихо ответил Парамонов.
ШТУРМ ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ДАЧИ
Если первый вызов в «Белый дом» не вызвал у директора ФСБ почти никаких отрицательных эмоций, то второй пробудил мрачные предчувствия. Слишком много неприятностей свалилось на голову Владимира Алексеевича за последние полторы недели, чтобы он мог надеяться на приятную встречу с премьером.
Так оно и получилось. Глава правительства
— Что у вас там происходит? — бросил он Владимиру Алексеевичу, когда тот вошел в кабинет, прождав полчаса в приемной. — Пять убийств за неделю! И кого убивают — полковников и генералов военной контрразведки! Чем вы там занимаетесь, генерал?! Почему не наведете порядок?
— Мы наводим… — пробормотал вспотевший Бондарь.
— Значит, убийство начальника военной контрразведки генерала Дикого, и где — в больнице вашего ведомства! — называется наведением порядка?!
— Его убили «чистильщики»…
— Бросьте! — пренебрежительно махнул рукой премьер. — «Чистилище» не сует нос в дела спецслужб… пока, во всяком случае. Дикого убили ваши люди за то, что он влез в расследование деятельности Ельшина. Не будете отрицать?
Владимир Алексеевич отвел глаза, признаваясь в душе, что премьер имеет свои каналы сбора информации в органах, не подконтрольные никому.
— Кстати, — пригладив соломенный чуб, продолжал глава правительства, молодой, энергичный, целеустремленный, умевший видеть так далеко вперед, что ради карьеры два года назад даже развелся с женой — дочерью бывшего президента, — почему ваш Ельшин, скомпрометировавший службу так, что дальше некуда, этот плевок в лицо обществу, до сих пор на свободе?
— Мы проверяем…
— Какие, к черту, проверки! У вас же в руках бомба замедленного действия, а вы ждете, когда она взорвется! Немедленно изолируйте генерала… — Премьер швырнул на стол неработающую зажигалку, достал другую, золотую, закурил, — но было бы лучше для нас всех, если бы он исчез. — Премьер выпустил струю дыма. — Или, скажем, был убит при попытке задержания.
— Понимаю, — пробормотал Владимир Алексеевич, не решаясь вытереть пот с лица.
Премьер-министр посмотрел на него прищурясь, усмехнулся, пуская новую струю дыма. Курил он неумело, да и не мужские сигареты — ментоловые «Галуаз», но этот факт ничего не говорил о его характере.
— Ельшин слишком много знает, не так ли, Владимир Алексеевич? И повязан с такими людьми, что если начнет говорить…
— Понимаю, — снова выдохнул Бондарь.
— Вот и отлично. Действуйте, генерал. Нам ни к чему раздувать пожар в собственном доме. Сгорит дом — на нас повесят всех собак, не отмоешься. Тушите пожар и как можно скорей.
— Президент в курсе?
— Президент будет знать то, что мы ему скажем.
— А генпрокурор?
— Санкцию на арест Генриха Герхардовича получите через час. Идите.
Директор ФСБ кивнул, неловко повернулся,
Приехав к себе, Владимир Алексеевич хватанул полстакана украинской горилки с перцем, которую ему презентовали киевские коллеги во время визита, закусил соленым огурцом, банка с которыми всегда стояла в холодильнике, и вызвал Первухина.
Начальник Управления спецопераций явился через час, найденный секретарем директора в клубе «У Шварценеггера», где он общался с друзьями.
— Туши пожар, генерал, — сказал Бондарь, закуривая сигару, запах которой всегда ассоциировался Первухиным со скотным двором.
— Что? — не понял он.
— Готовь операцию по захвату Генриха. И всех остальных его помощников, выявленных в ходе расследования. Но… — Владимир Алексеевич поднял на Первухина заблестевшие глаза. — Генрих должен быть задержан… мертвым. Соображаешь?
Первухин выдержал взгляд директора, вполне понимая, что того загнали в угол люди более высокой политики и иных возможностей.
— Не ошибаемся мы в оценке ситуации, Владимир Алексеевич? Любая ошибка в этом деле будет стоить… — Первухин помолчал. — Будет стоить головы.
Бондарь поморщился.
— Не помню, кто сказал: как ни сделай, все равно ошибешься. В верхах начался новый передел власти, Москву тоже делят заново, ты же знаешь сводки о криминальных разборках. «Купол» зашатался, вот-вот рухнет, за ним посыплется насквозь коррумпированная Дума… Депутаты спешно уничтожают следы… им будет не до нас, Михаил. Зато Ельшин опасен не только им, но и нам, его надо срочно… нейтрализовать. Так что вперед и с песней, генерал. Своими силами обойдешься? Или подключить к тебе бакановский «Руслан»?
— Справлюсь-то я справлюсь, — сказал Первухин, потом подумал и добавил: — Но для усиления тылов от «Руслана» не откажусь. Да и от твоего «Витязя» тоже.
Бондарь понял генерала. Первухин не хотел отвечать один за грехи всей конторы. В случае непредвиденных осложнений или неудач он оставлял себе возможность маневра.
— Хорошо, бери, — буркнул Владимир Алексеевич.
Выйдя из кабинета директора, Первухин задумчиво прошелся по коридору с малиновым ковром, с тихими, незаметными охранниками в нишах через каждые двадцать метров, зашел к себе в кабинет и позвонил Балуеву. Сработал автоответчик. Генерал попросил Балуева перезвонить, и через полчаса тот действительно позвонил, что Первухин воспринял как удачу.
— Я зашел домой на минуту, забрать кое-какие вещи, — сообщил Балуев, — так что вы поймали меня случайно. Больше я здесь не появлюсь. Что случилось?
— Убит Дикой. Директор отдал приказ брать Ельшина. Не хочешь поучаствовать?
Короткое молчание.
— Когда и где?
— Ельшин сейчас на даче, судя по донесениям моих людей. В два часа он обычно обедает, вот тогда и начнем. Я уже развернул десант. Знаешь, где его дача?
— Знаю. Буду не один. Ждите. — И Балуев отключился.