Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Что-то я машины Тараса не вижу, — сказал Вася.
— Подождем, — отозвался Иван Терентьевич, — он сам нас найдет.
И в это время в машину внезапно подсел какой-то проходивший мимо мужчина в белом костюме, Вася даже не успел среагировать. Оглянулся на незнакомца и только сейчас признал в нем Вахида Тожиевича Самандара.
— Вахид? — изумленно глянула на Посвященного Ульяна. — Что ты здесь делаешь?
— Жду вас, — невозмутимо ответил Самандар. — Хочу предостеречь. Я знаю, что вы собираетесь депрограммировать Соболева, так вот — вам не удастся это сделать.
— Почему?
— Я
В кабине Васиной «шестерки» повисло молчание. Потом Парамонов повернул голову к Самандару:
— Присоединяйся к нам, Вахид. Твоя помощь будет очень кстати, вместе мы нейтрализуем зомби-программу Удди.
Самандар покачал головой:
— Вы слепцы. Он поглотит ваши души, как поглотил его душу пентарх, не поможет вмешательство и более сильного иерарха, чем я.
— Значит, ты не пойдешь с нами?
— Нет. — Самандар помолчал, глядя в окно на привокзальную суету, с усилием заставил себя посмотреть на разглядывающих его Посвященных. — Уля, не ходи хотя бы ты. Иван, отговори ее.
Ульяна сверкнула глазами, перехватила косой взгляд Василия и проговорила:
— Спасибо за заботу, Вахид. Но я привыкла решать за себя сама. Не хочешь идти с нами — уходи.
Самандар несколько мгновений смотрел прямо перед собой (Вася чувствовал спиной его взгляд — будто на спину лег тяжелый камень), затем открыл дверцу и, ни слова не говоря, вышел, пересек площадь, исчез.
— Откуда он знает, что мы собрались здесь для похода в МИР? — спросил Вася.
— Я тоже думаю об этом, — признался Иван Терентьевич.
— Он изменился, — тихо, как бы извиняясь, проговорила Ульяна. — Не понимаю, в чем дело, но он таким индивидуалистом не был.
— По-моему, все ясно, — проворчал Василий. — Он просто ревнует тебя ко всем… хотя и волнуется, конечно, за твою жизнь.
— Психолог… — усмехнулась Ульяна с грустью.
— Жаль, что он не с нами, — сказал Иван Терентьевич. — Было бы намного легче.
— Неужели это такое трудное дело — декодирование? — посмотрел на него Вася. — Вы же способны загипнотизировать сотню человек сразу, а Соболев — один.
— Во-первых, процесс декодирования сродни экзорцизму — «изгнанию дьявола», требующему досконального знания предмета и колоссального расхода душевных сил, во-вторых, Соболев — не обычный человек, в которого «вселился дьявол».
— Так что же теперь, обняться и плакать? Откуда уныние в наших рядах?
— Мы не унываем, — улыбнулся Парамонов. — Просто не хотим упускать ни одного шанса. Пойдемте, Тарас уже ждет нас у служебного входа.
Вася хотел спросить: «Откуда вы знаете?» — но прикусил язык, вспомнив, с кем имеет дело.
Тарас, одетый в почти такой же комбинезон, что и Василий, только черного цвета и с надписью «Водонадзор», прохаживался с чемоданчиком у решетки забора за зданием аэровокзала, где кончалась зона посадки в автобусы, развозящие пассажиров по аэропортам. Увидев подходивших «полковника»
— Лучше всего войти в сеть канализации здесь, по ней мы пройдем под здание и спустимся на уровень водостока. Вход в МИР где-то там.
Вася оглянулся на рабочих привокзального хозяйства, снующих по двору, но не обращавших на них внимания, и Тарас, перехватив его взгляд, сказал:
— Они нас не видят, не волнуйся.
— Я и не волнуюсь. А Соболев здесь не проходил?
— Я бы почуял. Да и Кристина сообщила, что они появятся примерно после обеда, успеем занять позицию. Я иду первым, потом Иван Терентьевич и Василий, Уля пойдет замыкающей. Если кто встретится под землей, не обращайте внимания, до спуска в МИР боевых действий не предвидится.
— Если только о нашем походе не пронюхают доблестные кардиналы вашего поганого Союза… — пробормотал Вася.
— Почему они должны пронюхать?
— Узнал же об этом каким-то образом Самандар.
Тарас, без усилий выдернувший крышку люка и собиравшийся спуститься в колодец, остановился, посмотрел на Парамонова.
— Он встретил нас, — кивнул Иван Терентьевич. — Но я не знаю, каким образом ему удалось узнать о походе. Возможно, от Кристины.
— Это плохо. — Горшин пощипал пальцами подбородок. — Но менять что-либо уже поздно. — Он ловко прыгнул в люк.
Остальные двинулись следом. Вася помог Ульяне закрыть крышку и полез вниз по скобам в полной темноте, пока не добрались до дна канализационной трубы, где зажег фонарь. Включил фонарь и Горшин, хотя мог бы обойтись без света, перейдя на инфразрение. Однако в светомаскировке не было нужды, вряд ли под зданием аэровокзала, в канализационных и вентиляционных сетях, кипела жизнь.
Сгибаясь в три погибели, по щиколотку в жидкости, которую трудно было назвать водой, они достигли коллектора и выбрали другую трубу, чуть большего диаметра и почти сухую. Метров сорок шли по ней, гулко усиливающей каждый шорох, пока не свернули и не уперлись во второй коллектор, где нашли очередной колодец, опустивший их на дно бетонного короба — тоннеля, захламленного какими-то картонными коробками, битым кирпичом, тряпками и бумагой. Впечатление было такое, будто здесь недавно жили люди. Впрочем, так оно, наверное, и было, место явно было облюбовано бомжами, а может быть, и бандитами.
Как Тарас ориентировался в подземных коммуникациях, Вася не понял, сам он, наверное, давно заблудился бы, однако отряд шел уверенно и быстро и через сорок минут со времени начала спуска под землю остановился у металлической решетки, закрывающей квадратное отверстие в стене тоннеля. Но Тарас разглядывал не решетку, а стену напротив, поглаживая ее рукой.
— Здесь, — сказал он уверенно. — Чувствуете?
Иван Терентьевич повел рукой в круге света, не касаясь стены. Сказал негромко: