Запрещённый приём
Шрифт:
— Не нравится мне все это, Блейк.
— Мне тоже, но у нас тут расследование убийства и жизнь, которую мы должны спасти. Сожалеть обо всяком дерьме будем после.
Ньюман переключил передачу.
— Ладно. Каков наш следующий шаг?
— Думаю, пора поговорить с тем единственным человеком, который был в доме в ночь убийства.
— С Джоселин Маршан? — Он выехал с парковки на единственную дорогу, которая вела в город.
— Ага.
— В доме должен был быть кто-то помимо нее и Бобби, потому что никому из них отпечатки не подходят. — Заметил Ньюман.
— Хорошо, давай опросим того единственного
— Мы ведь можем просто взять и сделать это сейчас? — Уточнил он.
— В смысле, оставив Отто за бортом? — Спросила я.
— Почему бы и нет.
— Во-первых, его хорошо иметь под боком в драке, и он на месте убийства заметит такие вещи, которых не увидит никто другой. Если бы он не был хорош в своей работе, я бы не стала мириться с другим дерьмом.
— Значит, по-твоему, он будет полезен.
— Да. Хотелось бы, чтобы было иначе, но я правда так считаю.
— Ну, ты — моя наставница, так что поехали подхватим большого жуткого ублюдка и наведаемся в больницу.
— Проклятье, Ньюман, звучишь совсем как я.
Он рассмеялся. Мой телефон пиликнул, потому что пришло новое сообщение. Оно было от Никии: «Приземлились. Доберемся до тебя как только арендуем тачку.». Он добавив эмоджи — сердечко и фиолетовый улыбающийся смайлик с рожками. Эмоджи дьявола заставил меня улыбнуться, потому что это было чертовски в стиле Никки. Сообщение от Натэниэла было бы длиннее, с кучей эмоджи и гифок. Мика просто добавил бы кучу сердечек. А Жан-Клод в принципе не был фанатом текстовых сообщений.
Я пялилась в экран своего телефона и гадала, кого еще взял с собой Никки — по его сообщению было ясно, что он не один. Я знала, что с ним не будет ни Мики, ни Натэниэла, ни Жан-Клода, потому что Мике я написала, что нам тут нужны мускулы. Никки был верльвом — достаточно крупным и тренированным, чтобы выстоять против Олафа, если потребуется. Я доверяла ему и Мике — они в состоянии собрать подходящую группу поддержки.
— Ты только что улыбалась, а теперь снова стала серьезной. Все в порядке? — Спросил Ньюман.
— Да. Никки с ребятами только что приземлились в ближайшем крупном аэропорту. Доберутся до нас, как только получат тачку.
— Дюк с цепи сорвется от таких новостей.
— Скажешь ему, что мне нужен перепихон.
— Будет еще хуже. — Улыбнулся Ньюман.
— Тогда скажи, что мне нужно больше териантропов, чтобы контролировать Бобби.
— А вот это уже рабочий вариант. — Ньюман посмотрел на меня, сощурившись. — Ты ведь не просто помощи от Коалиции хотела. Ты хотела, чтобы здесь было больше твоих людей. Чтобы они встали между тобой и Джеффрисом.
— В этом ты прав, но вспомни, что я просила тебя пригласить Коалицию еще до того, как Отто сюда приехал.
— Я помню, но речь все равно идет о группе поддержки, которая поможет тебе справиться с Джеффрисом.
— Тед сюда наверняка раньше прибудет, но в целом ты прав.
— В обычной ситуации меня бы это оскорбило или я бы воспринял это, как увертку, но нам и правда не помешают дополнительные ликантропы-териантропы между тобой и Джеффрисом.
Я согласилась. Ньюман переключил передачу и мы отправились забирать Олафа.
35
Мы припарковались
Джоселин Маршан лежала в своей белоснежной больничной койке, как чернокожая Спящая Красавица. Я видела ее детские снимки в доме и знала, что когда-нибудь она вырастет в красивую молодую женщину, но даже они не передавали ее красоты. Она выглядела в точности как клон своей матери. В смысле, я знала, что они похожи, но теперь, когда я увидела ее вживую, их сходство казалось мне почти жутким, а может, ее красота просто была настолько ошеломительной. Идеальная кожа без малейших следов макияжа, который мог бы скрыть изъяны, но, насколько я могла судить, никаких изъянов на ней не было. Идеальные локоны обрамляли ее лицо. Мои кудри никогда бы так не легли. Только если бы кто-то запарился и приструнил бы каждую прядку узким утюжком для укладки волос, пока они все не превратились бы в идеально пружинистые завитки. На снимках ее волосы были черными, но в реальности оказались скорее красновато-коричневыми. Цвет смотрелся натурально — вы такого не добьетесь без услуг профессионального колориста, если ваши волосы изначально были черными. Понятия не имею, как она умудрилась избавиться от всей черноты и получила такой удивительный, почти темно-рыжий оттенок. Ресницы лежали на щеках Джоселин темным кружевом — таким же темным, как изящные дуги ее бровей.
Олаф наклонился между мной и Ньюманом, и прошептал так, чтобы мы оба слышали:
— Она не спит.
— Откуда ты знаешь? — Шепнул в ответ Ньюман.
Мой взгляд скользнул с лица на ее тело, и я поняла, что она симулирует тот размеренный и глубокий темп дыхания, характерный для спящих людей. Пульс у нее на шее бился так, словно она куда-то бежала. Она нервничала, возможно, даже была напугана. Почему?
— Пульс и темп дыхания не те. — Пояснила я Ньюману.
Он кивнул и сказал в полный голос:
— Джоселин, я прошу прощения, но нам надо с тобой поговорить.
Она попыталась и дальше притворяться спящей, но пульс на ее шее забился еще сильнее — он походил на бабочку, запертую в ловушку под кожей, отчаянно бьющую крыльями в попытке сбежать. Ее грудь перестала вздыматься так размеренно, как раньше.
— Джоселин, ты не можешь просто делать вид, что нас здесь нет. Мне правда жаль, но нам надо поговорить. — Произнес Ньюман.
Я почувствовала какое-то движение у двери позади нас, и мы с Олафом обернулись, чтобы увидеть медсестру, которая вошла в палату. Никаких движений, которые я могла бы отследить сознательно, не произошло. Я могла биться об заклад, что почувствовала что-то, но, может, я просто заметила, что Олаф среагировал на сестру, и тоже обернулась. Пофиг. Мы с ним уставились на женщину, которая вошла в палату.