Запрет на любовь. Книга 1. На грани
Шрифт:
Скорбящая вместе с тобой,
твоя Дот.
Джина Виталиано всегда любила лето во Флориде. И особенно бурные, неожиданные, неизвестно откуда налетающие грозы. Ей нравились тяжелые черные тучи и раздвоенные молнии, пронзающие небо, и оглушительный гром, и ливни, обрушивающиеся на землю так, словно кто-то на небе опрокинул огромное ведро.
Поразительно, но через секунду, проведенную под таким ливнем, человек промокал так,
Но этим летом во Флориде царила засуха. Проходил день за днем, а дождя все не было. Засыхали газоны, и цветы отказывались цвести. За курение в парке или просто за зажженную спичку полагался арест. Барбекю объявили вне закона. Весь штат казался пороховницей, готовой вспыхнуть в любую секунду.
А вот сегодня, наконец-то, пошел дождь, такой, как любила Джина.
Вот только она, к сожалению, оказалась не на пляже, где могла бы наблюдать это чудо природы во всей красе.
Джина сидела в машине, движущейся в тесном потоке других автомобилей. Она ехала из офиса Службы перевозок, где только что по поручению владельца яхты Денниса Матсона оформила отправку в Нью-Йорк ненужного ему оборудования, и размышляла о том, что неожиданный ливень превратил всех водителей Тампы либо в бабушку Люсию, либо в кузена Марио.
В ее двоюродной бабушке Люсии было полтора метра еще до того, как в результате остеопороза она потеряла несколько сантиметров роста. В девяносто два года она продолжала самостоятельно водить огромный «кадиллак» дедушки Альфонса – упокой Господи душу этого святого человека – по улицам Лонг-Айленда, потому что, несмотря на возраст, зрение у нее было в полном порядке. Правда, смотреть на дорогу ей приходилось не поверх руля, а сквозь него, притом, что сидела она на подушке!
Поэтому, естественно, бабушка Люсия ездила осторожно.
Кузен Марио, третий сын четвертого, младшего брата отца Джины, был полной противоположностью Люсии. У него резина горела, даже когда он просто стоял на шоссе. Он признавал всего два вида движения: состояние ожидания с ревущим двигателем или непрерывные попытки обогнать всех едущих впереди.
Джина считала, что причина этого безумия в росте, который Марио, видимо, унаследовал от бабушки Люсии. В отличие от самой Джины и ее высоких братьев, он был крайне миниатюрным. И когда все попытки подрасти или нарастить мышечную массу в спортзале оказались бесплодными, Марио, видимо, решил, что автомобиль должен заменить ему мускулы.
Но «кузены Марио» и «бабушки Люсии», встретившись на одной трассе, образуют очень опасную смесь, особенно если приправить ее хлещущими с неба потоками воды.
Вот и сейчас, когда небеса разверзлись, прямо перед Джиной застыла «бабушка Люсия» в подобии океанского лайнера, а во внедорожнике за ее спиной бешено давил на сигнал «кузен Марио».
В подобную погоду разумному водителю следует, включив щетки на самую большую скорость, медленно
Но «бабушка Люсия» явно пребывала в полной прострации.
А «кузен Марио» безостановочно сигналил.
Встречные машины продолжали медленно, но верно двигаться, и «бабушка Люсия», наконец-то, решилась последовать их примеру. Она дернулась вперед и тут же ударила по тормозам, видимо, заметив слева парковку у универсама «Пабликс». Включив левый поворотник, она явно вознамерилась ждать просвета во встречном потоке, обрекая на это и всех следующих за ней. Просвета не предвиделось, а объехать ее справа можно было только по тротуару.
Сквозь сплошные потоки воды Джина с трудом разглядела, что «кузен Марио» в высоком джипе, как и следовало ожидать, посигналил и забрался на тротуар.
В тот же момент и «бабушка Люсия», передумав, начала выворачивать вправо, заметив, очевидно, стоянку у «Свим-Марта». Делала она это в своей классической манере: вводила врага в заблуждение, сигналя налево, и поворачивала направо.
– О черт! – выругалась Джина, потому что «кузен Марио» купился на обманный маневр «Люсии» и набирал скорость. Она изо всех сил нажала на гудок, но было уже поздно.
«Марио» успел нажать на тормоза, но джип все-таки врезался в океанский лайнер, хвостом задев машину Джины и вытолкнув ее – господи! – на полосу встречного движения.
Раздался скрежет металла о металл и потом еще… Какой страшный звук! Слава богу, что все, кроме «Марио», ехали медленно.
У Джины на мгновение перехватило дыхание – то ли из-за надувшейся подушки, то ли из-за врезавшегося в грудь ремня, – а потом, так же внезапно, все кончилось. Она ясно различила шум барабанящих по крыше струй дождя и шорох дворников, не справляющихся с потоками воды.
Кто-то постучал по стеклу, и она испуганно вздрогнула. Воздух из подушки уже вышел, и Джина смогла протянуть руку и нажать на кнопку замка. В то же мгновение дверь распахнулась:
– Ты цела?
Не веря своим глазам, Джина смотрела на Макса Багата. Он и одет был как всегда: в темный костюм и белую рубашку, только насквозь мокрую.
Вода струйками бежала по его лицу, капала с волос, делая его совершенно не похожим на обычного, безукоризненно аккуратного Макса.
И все-таки это, несомненно, был он.
В первую секунду Джина даже подумала, что, наверное, авария была серьезнее, чем ей показалось, и она погибла. А сейчас пребывает в раю.
Но холодная вода, капающая на нее с темных волос Макса Багата, была совершенно реальной.
– Ты цела? – еще раз спросил он, наклоняясь и внимательно осматривая ее: от глубокого выреза футболки до обрезанных джинсов, открытых сандалий и ярко-красных ногтей на ногах.
Рукой Макс откинул с ее лба волосы, и его пальцы оказались неожиданно теплыми.