Запрет на тебя
Шрифт:
Жду, что она, как обычно, завопит нечто вроде: «Просто так сказала! Тебя не просила!». Но Чаруша молчит. Она, мать вашу, молчит. А молчание… Молчание – это, всем известно, знак согласия.
Тотально. На максималках. Меня раскатывает.
– Пойдем танцевать, – просит Маринка.
И вот тогда… Мы взрываем танцпол. Я, конечно, всегда знал, что она охуенно танцует, а я просто сам по себе охуенен. Но, блядь, такого урагана у меня не было ни с кем.
Окончательно завязываю себя контролировать. Прижимаю Маринку с одним-единственным
«Список, Тоха… Список…» – долбит все слабее.
Я, безусловно, помню, что это Маринка Чарушина. Но как-то так случается, что эта информация постепенно перестает ощущаться катастрофической. Я не могу отлепиться от своей мелкой ведьмы.
Особенно, когда она бомбит на ухо:
– Мне так жарко… Так классно, Дань… Так кайфово…
Смотрю ей в глаза и понимаю, что каждый раз, когда наши взгляды сцепляются, контакт ощущается запредельно полным. Черт пойми, как это работает, но в этот момент я от Чарушиной искрами разлетаюсь.
Хочу тормознуть, когда Маринка отворачивается, но в тот самый миг она припадает ко мне спиной. Хрипло стону, едва ее ягодицы впечатываются мне в пах.
– Упс… Ай… – строчит она на выдохе. – Ох, Даня… Ох…
Я, как истинный зверь, разговаривать не способен. Только жмусь к ней плотнее. Скользнув ладонью по животу, усиливаю давление.
Толкаюсь… Блядь, толкаюсь в Маринку Чарушину… Блядь…
И столько стонов высекаю, сколько не всегда, кончая, выдам.
С трудом, но допираю: беда близко. Сцепляя зубы, отрываюсь от нее. Тяну с танцпола к бару. Толкаю на стул. Заказываю ей фанту, себе еще стопку водки.
– Что это? Почему мне газировка? Да-а-аня… – обижается Чаруша.
Ответить ничего не успеваю, как она подхватывает мою стопку и вливает водку себе в стакан. Довольно улыбается и, наконец, припадает губами к соломке.
– Ладно, – сдаюсь я.
И заказываю себе новую порцию.
Выпиваем, практически не разрывая зрительного контакта. А потом… Маринка толкает стакан по стойке и подается ко мне. Я инстинктивно навстречу тулю. Ловлю ее руками, она тоже сходу мне на шею хомут навешивает.
Взглядом в себя затягивает. Мой мозг плавится и превращается в бесполезную пульсирующую массу. За грудиной топит – сердце, что ли, наяривает… Какого хрена? Давно отдышался после танцпола, а оно вдруг срывается. Набирает немыслимых оборотов, гремит по ребрам.
– Поцелуемся? – выдыхает Динь-Динь.
Я, одичало моргая, сливаю взгляд вниз. На ее приоткрытые пухлые губы.
Что сказала? Она реально это сказала? Зачем?
Пока поплывший мозг переваривает выдвинутое Чарушой предложение, заторможенно ловлю ее рваные выдохи.
–
Наклоняюсь.
6
Ты зачем это сделал? Фу…
Губы Дани прижимаются к моим. Я содрогаюсь и, нечаянно царапнув ногтями его затылок, будто оседаю вниз.
Замираем.
Внутри меня по тонким нервным структурам разгоняется ток. Крутой оборот. Потоки жгучего тепла. Стремительное движение в центр грудной клетки.
Столкновение. Вспышка. Разрастающийся и вращающийся огненный клубок.
Энергия… Безумная. Неизведанная. Манящая.
Я дышать прекращаю и даже не осознаю этого. Пока Даня не отстраняется.
Глаза в глаза. Сжигаем пространство.
Разве так бывает? Мы едва коснулись.
Что же будет, если полноценный поцелуй случится? Думать страшно! Но так волнительно.
Шатохин моргает и бурно вздыхает. Выглядит слегка растерянно. Особенно когда опускает взгляд обратно на мои губы. Кажется, что у него внутри тоже все замерло в ожидании взрыва.
– Ладно… – выталкиваю я взволнованно. – Пойдем еще потанцуем!
Соскакиваю со стула. Даня просто вынужден встать следом, чтобы выпустить меня. На площадку почти бегу. Чувствую его намерение, потому и удираю. Удираю недостаточно быстро… В тот момент, когда он ловит руками за талию и прижимается сзади, вскрикиваю, выдавая не столько испуг, как восторг.
– Фаер, фаер, фаер… – выдыхает Шатохин затянуто, с отрывистыми паузами. Я за каждым этим вербальным толчком вздрагиваю. А когда прикусывает мочку моего уха, будто взрываюсь и осыпаюсь мелкими колючими искрами. – Быть катастрофе, Марина. Охуенной катастрофе.
У меня в груди что-то с грохотом сотрясается. Выжидаю пару секунд, перевожу дыхание и, прокручиваясь в его руках, оборачиваюсь.
– Ну и пусть! Жду! – выбиваю легко.
Горит это во мне. Не хочу останавливаться. Страшно, как никогда в жизни. Но вместе с тем… Жажду, чтобы эта катастрофа была настоящим армагеддоном. Для всего мира. А для нас с Даниилом – особенно.
– У меня, между прочим, еще пять задач, о которых тебе только предстоит услышать, – выпаливаю, подогревая его интерес. – Если я захочу, конечно…
Постоянно боюсь, что в какой-то момент эта игра ему наскучит. Не имея опыта, сложно понимать, как довести до пика и не при этом не перетянуть.
Шатохин наклоняется. Собирая полчище мурашек, прихватывает губами мой подбородок. Невольно дергаюсь, он кусает.
– Красиво запрягаешь, Чаруша, – рычит то ли сердито, то ли в предвкушении.
И моя дрожь выходит на непрерывный режим.
– Хочешь узнать все?!
– Хочу, – толкает практически без заминки. – Бомби, ведьма.
За моими ребрами будто фейерверк взрывается. Вовсю улыбаюсь. Прусь от его реакций, и не скрываю.