Запрети мне…
Шрифт:
– Мне нужно в туалет, – шепчу Матвею, выпутываясь из его объятий.
– Я провожу, – он с готовностью ставит очередной бокал на край стола и, взяв за руку, ведёт меня в холл. – Вон та дверь, – указывает в дальний угол.
– Спасибо. Я найду дорогу обратно, – обещаю ему, натянуто улыбаясь.
Он возвращается в гостиную, а я шмыгаю к входной двери и выбегаю на крыльцо. В туалет я пока не хочу, а вот глотнуть свежего воздуха...
На улице уже стемнело. Подобрав подол платья, осторожно спускаюсь по лестнице. Сад
Это всё слишком... Слишком! Эти богатеи, это общество, эта ложь... И ещё сам хозяин дома... Его лицо до сих пор стоит перед глазами. Лёгкая небритость на широких скулах и волевом подбородке... Слегка отросшие на макушке волосы в относительном порядке, но так же, как у сына, немного торчат. Пухлые, красиво очерченные губы... Глаза как у пантеры... Завораживающие и пугающие одновременно. Элегантный. В строгом костюме тёмно-синего цвета.
Этот мужчина приковывает взгляд, невзирая на то, хочет он этого или нет.
Так значит, ему сорок два... А Матвею двадцать. Александр Одинцов слишком рано стал папой. Я всегда думала, что он старше.
Неторопливо прохожу мимо машины Матвея. Что находится в этой части сада, я не знаю, и решаю повернуть обратно. Однако тут же замечаю, что ворота гаража приоткрыты, и оттуда виднеется полоска света. Но это же не моё дело, верно? Зачем мне смотреть, кто находится в гараже?
Поворачиваю обратно, но и шагу не успеваю ступить, потому что слышу сдавленный крик. Потом шум какой-то возни или ударов... Не понимаю... Мои ноги прирастают к брусчатке. Я вновь смотрю на гараж. А потом неожиданно для себя иду на странные звуки. Сама загоняю себя в ловушку, ведь любопытство никогда не приводит ни к чему хорошему.
Оказавшись рядом, немного сгибаюсь и подныриваю под рольставни. В помещении горит тусклый свет, но я никого не вижу. Гараж оказывается просто огромным. Несколько машин припарковано у дальней стены. Множество стеллажей ровными рядами стоят по периметру, и я передвигаюсь так, чтобы в любой момент суметь спрятаться за одним из них. Сказать, что я делаю это очень громко – ничего не сказать. Как бы ни придерживала подол платья, он всё равно шуршит и задевает инструменты и коробки на нижних полках стеллажей.
Когда дохожу до самой последней машины, она заводится, и загораются фары. Я ныряю за стеллаж, выглядываю из-за него, и меня тут же сотрясает дрожь.
В свете фар – лужа крови. Двое амбалов заталкивают кого-то в машину, а Одинцов просто стоит рядом, запустив руки в карманы брюк. Пиджака на нём нет. Манжеты рубашки закатаны до локтей, обнажая вздутые вены на крепких руках. Его взгляд направлен будто бы сквозь машину.
Вдруг он резко дёргает головой
Начинаю пятиться. Он отдаёт распоряжение амбалам, и те садятся в машину. Авто катится к медленно поднимающимся рольставням. Одинцов так же медленно двигается в мою сторону.
Затравленно смотрю на ворота гаража. Успею ли я рвануть туда, пока они не захлопнутся, запечатывая меня в этой темнице? Не успею. Потому что в ту же секунду мужчина оказывается рядом и нависает коршуном, пригвождая к месту одним только взглядом. Он и пальцем меня не трогает, но я замираю, как парализованная.
– Ты журналистка? – тихо спрашивает Одинцов, но в его голосе улавливается угроза.
Я могу только мычать, поэтому просто отчаянно качаю головой.
– Что ты видела? – наседает мужчина, оттесняя меня к стене.
Врезаюсь в неё спиной и хрипло выдыхаю:
– Ничего...
Но тут же дёргаю головой и смотрю на лужу крови, чем и выдаю себя с потрохами. Начинаю дрожать как осиновый лист.
– Я никому ничего не скажу, – заверяю его сдавленным голосом.
– О чём? – интересуется он, немного склонив голову вбок.
– О... Об этом, – машу рукой в сторону крови.
Боже… Чья это кровь?
Между нами повисает молчание. Одинцов словно в голову мне забирается. Его взгляд сосредоточен на моих глазах, полных слёз.
– Иди отсюда, – наконец говорит он, отступая на шаг.
– Не выйдет, пап! – внезапно рядом раздаётся голос Матвея, и Александр резко разворачивается. – Она никуда не уйдёт, – расплывшись в ядовитой улыбке, продолжает Матвей. Быстро приближается и по-хозяйски обнимает меня за плечи. Его отец наблюдает за действиями парня отстранённо. – Я смотрю, ты уже познакомился с моей невестой?
– Можно и так сказать, – глухо отзывается Одинцов-старший. – На каком она сроке?
Похоже, он всё-таки слышал главную сплетню...
– Мы недавно узнали, – продолжает лыбиться Матвей.
– Так на каком? – повторяет Одинцов, внимательно вглядываясь в лицо сына.
– Три недели, – выдыхаю я вместо Матвея, и мужчина тут же переводит взгляд на меня.
От этого взгляда даже вздохнуть не получается. Он, словно детектор лжи, сканирует, проверяя меня на прочность. А я совсем не прочная. В любую секунду могу запаниковать и сбежать, куда подальше.
О чём я только думала? Ни за что нам его не обмануть!
– Проследи, чтобы сегодня она осталась здесь, – сухо командует Одинцов, возвращая манжеты рубашки на место. – Твоя невеста кое-что видела, сын. Поэтому она останется здесь до того момента, пока я не установлю её личность.
С этими словами Одинцов-старший уходит.
– ДА ТЫ ПАРАНОИК! – злобно выкрикивает Матвей ему вслед, всплеснув руками.
Однако его отец уже ушёл. Скрылся за неприметной дверью, ведущей обратно в дом.