Запретная нота
Шрифт:
— Я бы хотела увидеть тебя в гробу, Зейн.
— Сначала ты.
Она пожимает плечами и поворачивается лицом к директору похоронного бюро.
— Он трус, так что не думаю, что он это сделает.
Я насмехаюсь.
— Ничего страшного. Вам не обязательно залазить.
Директор смеётся.
— К чёрту. — Я забираюсь на стол и ступаю в гроб. Обивка на удивление плюшевая. — Все не так уж плохо, если не думать об этом.
У директора звонит телефон.
— Извините. — Говорит он, выходя из выставочного зала.
Я
— Твоя очередь.
— Ни в коем случае.
— Пойдём. — Я раскидываю руки по обе стороны гроба, устраиваясь поудобнее. — Посмотрим, трусиха ты или нет.
Она вздергивает бровь.
Я наклоняюсь вперед, скользя руками по закрытой нижней половине.
— Боишься?
В её глазах блестит раздражение.
— Подвинься.
Ухмыляясь, перекатываюсь через неё и протягиваю руку.
Она не берёт её и забирается сама.
Нижняя губа дрожит. Она опускает одну ногу в гроб, как пловец, проверяющий температуру воды в бассейне.
— Просто залезь. — Ворчу я.
Мисс Джеймисон игнорирует меня, держится за обе стороны гроба, медленно опускаясь.
Мой взгляд устремляется за ней, и я задыхаюсь. — Это призрак?
— Ах! — Кричит она, бросаясь вниз. Её машущие руки разбирают подставку, удерживающую гроб открытым. Крышка с грохотом захлопывается, и она врезается мне в грудь.
Мы погружаемся в темноту.
Я инстинктивно обхватываю её рукой, принимая на себя падение. Моя голова врезается в заднюю стенку гроба, ударяясь о металлический пол. Болезненный хрип заполняет моё горло и вырывается через губы.
Мисс Джеймисон тяжело дышит, её голова утопает в ложбинке между моей шеей и плечом. Тело мягкое и податливое. Мой пульс учащается, мышцы напрягаются, когда желание удержать её берёт верх.
Прежде чем я успеваю по-настоящему насладиться тем, как она раскинулась на мне, расставляет руки в разные стороны, пытаясь сесть.
Раздается звук удара её головы о крышку гроба.
— Ой!
Я смотрю на неё сквозь темноту.
— Ты в порядке?
— Я…
Звук удара. Я не вижу, что она делает, но вижу слабые очертания её рук.
Она все ещё сидит на мне, временно отвлекаясь на то, что делает. То, как она извивается на моих бёдрах, заставляет мою кровь кипеть. Я хочу приподняться, расслабляясь от трения.
— Зейн, — вырывает меня из омута похоти ее обеспокоенный голос, — я не могу его открыть.
— Что?
Её дыхание панически вырывается из моей груди, и она хнычет:
— Я думаю, гроб заперт.
ГЛАВА 9
ГРЕЙС
В панике я пытаюсь снять крышку. Толкаю руками и упираюсь плечом. Ничего не получается.
Гроб заперт.
— Нет, нет, нет. — Хнычу я.
Выхода нет.
Ни за что…
Тьма грызет
Коробка становится меньше.
Меньше.
Ещё меньше.
Пальцы вцепились в крышку, и меня охватывает отчаяние.
— Там кто-нибудь есть! — Я колочу по крышке гроба. — Мы заперты здесь!
Мои ногти впиваются в плюшевую обивку.
Прорываю хлопок и шелк.
Открываю рот, чтобы снова закричать, но горло сжимается, словно кто-то затягивает корсет. Мой мозг замирает, утопая в реке страха. Почему я не могу кричать? Почему я не могу дышать? Это укол беспомощности, как будто я даже не в своем собственном теле.
Мои глаза отводятся в сторону, и я вижу её.
Слоан.
Светлые волосы распущены. Лицо грязное. Тело обмякло.
Так ли она себя чувствовала, когда мы её хоронили? Это та паника, тот ужас, который пронесся в её душе?
Слёзы наворачиваются на глаза.
— Я не могу дышать. — Хриплю я, скребя пальцами по горлу.
— Эй, эй.
Нежный голос сменяется двумя тяжёлыми руками, обхватывающими мою талию. Как только Зейн прикасается ко мне, образ Слоан исчезает.
Он прижимает меня к своей груди.
— Шшш. — Гладит рукой мои волосы. — С тобой все будет хорошо. Все будет хорошо.
Я извиваюсь, борясь с ним.
Неистовые рыдания вырываются из моего рта.
Чувство вины и паника смешиваются, образуя нового монстра. Он стремится сжечь меня в пепел.
Зейн держится твёрдо, борясь с монстром с каждым выдохом.
— Я здесь. Я здесь.
Он продолжает ласково бормотать мне на ухо и гладить по волосам, спине, боку, пока паника не уменьшится до размеров моей ладони.
— Ну же, тигрёнок. Вернись ко мне.
Его нежность пробивает туман, и я медленно возвращаюсь к реальности.
На мгновение я обнимаю его, упираясь в твёрдость тела. Возвращаюсь к реальности через те его части, которые могу ощутить, потрогать и понюхать.
Его кожа горячая.
Его сердце бьётся в ровном ритме.
Его неповторимый запах кожи и сандалового дерева наполняет мой нос.
Теплые руки проходят по моим плечам и спине.
— Теперь ты в порядке?
— Д…да. — Бормочу я.
Моё дыхание выравнивается, и я быстро моргаю, ошеломленная моментом, свидетелем которого я хотела бы, чтобы он не был.
В гробу невозможно разглядеть его лицо. Там нет отверстий для света, и все же я чувствую его энергию, излучаемую в мою сторону.
Она отличается от обычного высокомерия.
Мягче. Озабоченна.
— Я… — Я облизываю губы, не зная, что сказать. — Мне не нравятся маленькие пространства.
— Я вижу.
В голосе звучит намек на смех. Легкость, которая заставляет мои плечи расслабиться.
— Как ты не сходишь с ума? — Я кричу, моё сердце все ещё быстро бьётся. — Мы… мы можем быть похоронены заживо.