Запретная нота

Аларкон Нелия

Я уже собираюсь наброситься на него и силой забрать их обратно, когда открывается дверь и входит медицинская бригада. Я посторонилась, чтобы дать врачу место. Когда они заканчивают, следую за командой в коридор и внимательно слушаю, что говорит врач. Короли захотят получить полный подробный отчёт, и я не хочу ничего упустить.

— Его запястье должно оставаться в гипсе до тех пор, пока не станет безопасным для физиотерапии. И даже во время физкультуры он должен соблюдать осторожный режим. Очень важно, чтобы он не переусердствовал.

—

Я понимаю.

Доктор пожевал нижнюю губу.

— Что-то не так?

— Я чувствую, что он упрямый молодой человек, и его братья кажутся такими же… упрямыми.

— Это преуменьшение. — Бормочу я.

— Я чувствую, что мне придётся положиться на вас, чтобы держать мистера Кросса в узде до его визита к врачу.

— Меня?

Моё горло сжимается.

— Сделайте все возможное, чтобы он не нагружал запястье. Это самый нежный период в процессе заживления, и повреждения могут усугубиться из-за чрезмерной стимуляции.

Я наклоняю голову.

Доктор уходит.

Возвращаюсь в больничную палату, где Зейн находится с одной из медсестер. Она улыбается ему, ставя поднос с едой. Я напрягаюсь, ожидая флирта, который, уверена, последует.

Зейн ничего не может с собой поделать. Его умение соблазнять девушек стало очевидным. Каждый день в Redwood Prep я вижу на его руке другую девушку.

Но, к моему удивлению, Зейн не бросает на медсестру даже второго взгляда. Вместо этого он замечает меня и указывает подбородком на дверь, безмолвно приказывая ей уйти.

Зейн не сводит с меня глаз, пока она идёт прочь.

— Что сказали врачи?

— Что ты смертельно надоедливый.

Он смеётся.

Мои губы дергаются, но я стараюсь сохранить суровое выражение лица.

— Где твои братья? Я думала, они уже кишат здесь.

— Наверное, они заняты.

Я с подозрением смотрю на него.

— Ты сказал им не приходить?

— Ой. — Зейн застонал и потрогал струп на губе. — Больно.

— Я больше на это не куплюсь.

Он выпрямляется, и его голубые глаза ослепительны. Их красота поражает меня по-новому. Кажется, что я всегда смотрю в его глаза в темноте. И в эти моменты они манят и притягивают. Но есть что-то такое в глазах Зейна Кросса и солнечном свете, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — Говорит Зейн, откидываясь на подушки, словно больничная койка — это трон.

Его ноги раздвинуты, на мгновение я представляю, как забираюсь к нему на колени, и он погружается в меня.

Меня охватывает неподдельный ужас.

Я сердито смотрю на него, чтобы скрыть это.

— Я позову Датча. Только у твоих братьев хватает терпения выносить тебя.

— Уезжаешь так скоро? — Зейн опускает пальцы и достает что-то из кармана. Мои глаза расширяются, когда я вижу ткань в его руке. — Занятия ещё не закончились.

Мои брови напрягаются.

— Отдай их обратно.

—

Не волнуйся. Я верну их тебе. Но сначала…

Он опускает подбородок на еду на подносе.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Накорми меня.

Я хмуро смотрю на него.

— Ты, наверное, шутишь.

— Разве похоже, что я смеюсь, мисс Джеймисон?

Было бы так здорово нанести один удар. Всего один.

— Как видите, у меня только одна рабочая рука.

— Ты правша. Уверена, ты справишься.

Уголок его губ приподнимается, и я не могу оторвать взгляд.

Словно наблюдаю за вампиром перед тем, как он прокусит шею своей жертвы. Я хочу того, что произойдёт после этой улыбки, и знаю, что не должна этого делать. Знаю, что это самое худшее для меня.

Я все ещё смотрю на его губы, когда он снова говорит низким, угрожающим голосом.

— Ты хочешь, чтобы я умолял, тигрёнок?

Мир помутнел. Я даже не могу представить, чтобы такой высокомерный парень, как Зейн, умолял о чем-то.

— А ты бы хотел?

Он медленно облизывает губы. Я сдерживаю стон, наблюдая за тем, как желание проступает на его точеном лице.

— Для тебя я бы сделал что-то очень близкое.

— Сделай это.

Я поднимаю подбородок.

Он снова встречает мой взгляд.

— Накорми меня. Пожалуйста.

Затаив дыхание, подхожу к кровати.

— Это была мольба?

— Это было для меня.

Я зажимаю край ложки между пальцами.

Он дьявольски улыбается.

Улыбка исчезает, когда Зейн пытается выпить суп, и это раздражает порез на губе.

— Болит? — Спрашиваю я.

— Не очень. — Врёт он сквозь зубы. На этот раз его дискомфорт очевиден.

Я встаю.

— Я позвоню медсестре и попрошу принести соломинку.

Зейн хватает меня за руку, прежде чем я успеваю пошевелиться.

— Я в порядке.

Сажусь обратно и кормлю его остатками супа. Он старается не вздрагивать, но не может притворяться. Каким бы сильным он ни казался, какой бы влиятельной ни была его фамилия, он все ещё человек. И все равно уязвим.

— Осторожно. — Бормочу я, замечая, что с ложки капает суп на кровать.

Подставляю под неё ладонь, чтобы поймать суп в руку, а затем оглядываюсь в поисках салфетки.

— Я сам. — Говорит Зейн.

Его большой палец впивается в мою ладонь, и он подносит мою руку к своему лицу. Я задыхаюсь, когда он прижимается губами к центру моей руки, пробуя суп на вкус своим поцелуем. Тепло вспыхивает во мне, собираясь в глубине души и напоминая о том, почему он так опасен для моих планов.

В его глазах появляется голодный блеск, когда он шепчет:

— Это было вкуснее, чем все остальное на этом подносе.

Я отдергиваю руку, но он крепко держит её.

Напряжение заполняет пространство между нами, когда он пристально вглядывается в моё лицо.