Запретная нота
Шрифт:
— У тебя с этим чёртовы проблемы?
Брэдли хватает своего напарника за плечи.
— Спасибо, что ответили на наши вопросы.
Никто не двигается с места, пока Брэдли не исчезает из комнаты.
Как только он уходит, входит Грейс.
Я сижу, не отрывая взгляда от её покрасневших и опухших глаз.
Она плакала?
Паника, которую я испытываю, глядя ей в лицо и видя её расстроенной, пронзает меня насквозь.
Эта женщина так глубоко засела в моей голове, в моей коже, в моей душе, что я чувствую её боль, как
— Что это было? — Дрожащим шепотом произносит Грейс. — Почему полиция была в твоей комнате?
— Что бы это ни было, ничего хорошего. — Ворчит Сол.
— Харрис, должно быть, уже подозревает нас. — Говорит Датч. — Иначе зачем бы он послал офицера разнюхивать?
Финн кивает.
— Думаю, Харрис уже знает, кто устроил этот пожар. Он просто ищет улики, чтобы свалить нас.
Грейс взволнованно вздыхает. Её глаза блестят от беспокойства.
— Ну тогда…нам лучше открыть эти ящики и сначала схватить его.
ГЛАВА 47
ГРЕЙС
Глаза Зейна, как лазеры, пронзают комнату, сфокусировавшись на мне. Я знаю, что он ждёт, когда я повернусь и поприветствую его, но я не собираюсь этого делать.
У меня голова раскалывается после того разговора с мамой.
Я все ещё чувствую её осуждение.
Её разочарование. Её отвращение.
Ей было…стыдно.
И что-то внутри меня сворачивается и умирает от осознания того, что она это чувствовала.
Зейну восемнадцать лет.
Это правда.
Это реальность.
Что бы я ни чувствовала к нему…
Что бы он ни чувствовал ко мне…
Разве это имеет значение? Неужели наша запретная история действительно стоит того, чтобы за неё бороться?
Я так не думаю.
Пришло время мне вправить мозги. Я продолжаю метаться туда-сюда, как перетянутая резинка, и поэтому я в этом беспорядке.
Если бы я с самого начала держалась твёрдо, если бы не поцеловала его на том обрыве и не задрала юбку в классе, мы бы не зашли так далеко.
Именно я должна внести немного здравого смысла в это безумие.
Поднимаю взгляд и чувствую, что все смотрят на меня. Датч, Финн и Сол выглядят слегка неловко из-за напряженности между мной и их лучшим другом. Не помогает и то, что Зейн не сводит с меня своих голубых глаз с тех пор, как я вошла сюда.
Осознание этого факта охватывает моё тело, но я отказываюсь ему поддаваться.
Харрис дышит мне в затылок.
Полиция вовлечена в это дело и подозревает Зейна.
Все летит к чертям.
Мне нужно сосредоточиться на главном.
Я подхожу к Финну.
— Могу я с тобой прокатиться? Я хочу начать открывать эти коробки и посмотреть, с чем мы работаем.
Финн не отвечает. Вместо этого он оглядывается на Зейна, как будто ему нужно разрешение брата, прежде чем он куда-то меня отвезёт.
В
— Отлично. Датч?
Я вскидываю бровь в его сторону.
Датч поднимает обе руки.
— Я не хочу быть рядом с этим.
— Рядом с чем? — Огрызаюсь я.
— Грейс. — Тон Зейна мягкий, но твёрдый.
Я не могу понять, злится он или раздражен моим холодным поведением. В любом случае для меня это не имеет значения.
Делаю вид, что не услышала.
— Нам нужно двигаться. — Снова рычит Зейн. На этот раз угрозу не скрыть. — Женщина.
Я отступаю от мальчиков.
— Если Харрис подозревает вас всех, значит, он подозревает и меня. У нас мало времени.
Короли по-прежнему не отвечают.
Они остаются на месте, словно позируют для какой-то фотосессии знаменитостей. Финн с его миндалевидными глазами и царственной осанкой. Сол с дикими, вьющимися каштановыми волосами и высокими скулами. Датч с янтарными глазами, похожий на бесчувственного психопата.
А Зейн…
Обычно он ведёт себя легкомысленно, всегда с игривой улыбкой на губах. Но сейчас от него веет мрачной угрозой.
Даже его братья признают это. Никто из них не смеет переступить чёрту.
К чёрту.
Я толкаю дверь в сторону.
— Забудьте об этом. Я сама найду дорогу.
Делаю один шаг в коридор, как вдруг меня хватают за талию и прижимают к стене.
Неповрежденная рука Зейна проносится в нескольких сантиметрах от моей головы.
— Плохие манеры. — Говорит он мне на ухо, и я подпрыгиваю от неожиданности. Зейн отступает назад, чтобы окинуть меня неодобрительным взглядом. — Ты что, не слышала, как я тебя звал, тигрёнок?
— Возвращайся в постель.
— Только если ты пойдёшь со мной.
Я начинаю толкать его и останавливаюсь, вспомнив, что он ранен.
— Чего ты хочешь? — Огрызаюсь я, мой голос дрожит.
Он наклоняется ближе, и у меня замирает сердце. Связь между нами неоспорима. Было бы так легко попасть в этот водоворот соблазна, но я не могу.
— Что сказала твоя мама?
— Ничего.
— Грейс.
— Что?
Я вложила в это слово достаточно серьёзности, чтобы отпугнуть лошадь.
Зейн не двигается с места.
— Ты в порядке?
Мои рёбра словно кто-то зажал. В горле саднит.
— Конечно. А почему бы и нет?
— Ты ни разу не взглянула на меня с тех пор, как вернулась.
Я поднимаю глаза на него.
— Я смотрю на тебя сейчас.
— Да. — Улыбка трогает его полные губы. Он поглаживает большим пальцем бок моего лица. — Да, это так.
Его глаза — невозможный оттенок синего. Бирюзовые волны, яркие, как солнце, и в то же время от центра расходится тьма, в которой плавают крупинки оникса, предупреждающие, что он не такой солнечный, каким притворяется. То, как он наблюдает за мной, — это собственничество, и я должна чувствовать, что задыхаюсь от этого.