Запретная Родина
Шрифт:
Шутки закончились, мы оба были серьезны и нетерпеливы.
– Поэтому мне сложно с тобой тренироваться – я сразу думаю о том, как приятно лежать обнаженными.
– Просто лежать?
– Нет, – шепотом отозвалась я, и Алеард перевернул меня на спину, чтобы продолжить раздевание и все, что оно обещало...
Чуть позже, когда мы стояли на крыше и любовались видом, вдали показалась знакомая фигура.
– Ойло.
– Он самый. Я даже отсюда вижу, как счастливо он улыбается.
Трог шел по линии прибоя и был мокрым до самой макушки. Судя по всему, купался
Мы обнялись, наплевав на сырость.
– Небо видели? Просто чудо! Я глаз не мог оторвать, так и ходил до утра, любовался. А там дальше по берегу что творится?
– Что?
– Жуткие скалы! Над самой водой нависают как пасти, и океан просто безумен. А на горизонте едва маячит какая-то вышка.
– Маяк.
– Точно! Маяк маячит! – рассмеялся Ойло. – Позовем остальных?
– Тук-тук, – раздался голос Кристиана. – Остальные сами пришли, то есть приплыли.
Постепенно подтянулись все, и мы принялись бурно обсуждать увиденное. В самый разгар беседы на крышу приземлился Бури. Он сразу спросил, где бы мы хотели жить.
– Можно подумать, мы Трогию как свои пять пальцев знаем! – язвительно сказал Эван, и зверь рассмеялся.
– Я покажу все то, что достойно выбора, а вы, побывав в этих местах, примите решение.
– А где Кервел? – спросил Марк.
– Он ощупывает Трогию на предмет темных дыр – это искаженные куски пространства, опасные для путешественников. Прежде их здесь не было, но за десятилетия одиночества вполне могли появиться.
– Опасные чем? – спросила Габриэль.
– Непредсказуемостью. Если тебя засосет – выпасть можешь где угодно, даже внутрь камня переместиться или на дно океана.
– Ужас какой! – Рута всплеснула руками. – И мы о них до сих пор не знали?
– Вы многого не знаете, – спокойно отозвался Бури. – Но эти дыры – редкость. Чаще всего они появляются на местах, где прежде были кладбища или случались битвы. Они как порталы для душ, которые не могут найти выход из этого мира самостоятельно. Живым в таких местах делать нечего.
– Но люди любят навещать могилы, – сказала Габриэль. – Многие, по крайней мере. У нас-то после смерти сжигают.
– Могила – лишь последнее убежище тела. Неправильно придавать тлену большее значение, нежели бессмертной душе.
– Ни разу не видел красивого кладбища, – сказал Ойло, – но в сотнях миров сотни разных культур. Где-то культ смерти важнее самой жизни.
– И все же вы не найдете человека, которому кладбища пришлись бы по душе, – сказал Бури. – Конечно, если это нормальный человек. Вокруг них витают тяжелые энергии, и, скапливаясь, они образуют дыры. Также прорехи могут появиться над водой, в местах, где на дне много затонувших кораблей. В общем, везде, где когда-то гибли люди.
– Или где они оказались после смерти. Ясно, – сказал Эван. – На Трогии много таких мест?
– Много тысячелетий
– Потому что всех сберегаете для битвы? – усмехнулся Марк.
– Да, и поэтому. Но еще потому, что в этом мое предназначение, и я испытываю подобие радости, помогая вам.
– Печально как-то испытывать подобие, – сказал Ойло. – Вот если бы ты наслаждался процессом всецело…
– Возможно, я научусь со временем, но давайте уже начинать поиск.
– Торопишься? – спросил Алеард.
– У меня много дел, – кивнул Бури. – За всеми Открывшими путь присмотр нужен.
Больше никто ни о чем не спросил. Мы встали кругом него и взялись за руки. Тотчас перед глазами возник потрясающий вид: бескрайние лавандовые поля и небольшие рощи розовых цветущих деревьев, озера-кругляши и витая змейка реки. Почти что Земля, только небо выдавало иной мир.
– Это сердцевина среднего материка Трогии. Всего их три: Одла, Дуон и Тана. На полюсах множество разрозненных островов, но их показывать не буду, это обитель ледяных драконов.
– Что? – почти одновременно воскликнули мы с Ойло.
– Неужели ты научился шутить, Бури? – спросил Крис.
– Это правда, и они, хотя и дружелюбны, могут жить только средь вечной зимы. Вы и сами побываете там и все увидите, поэтому вопросы излишни.
– Ты и правда спешишь, – усмехнулся Алеард. – Прежде был рад поболтать.
– Простите, друзья, но время для моих подопечных дорого. Когда здесь прекрасный день, кто-то далеко переживает жуткую ночь.
– Мы поняли, – посерьезнел Алеард. – И готовы внимать твоим мыслям.
Не прерываясь, Бури принялся показывать Трогию. Я порадовалась, что у нас много времени для путешествий – в этих местах хотелось непременно побывать.
– Замок Огий над шепчущим водопадом, маяк Альерма на кривых скалах, розовые пустоши Кариллы, дутые холмы Лейской долины… Красная впадина и заброшенный город Златов…
Он говорил, а перед глазами проносились воистину фантастические пейзажи. Я, привыкшая к удивительным реальностям, сейчас не могла скрыть восторженного трепета и… страха. На Трогии все было каким-то необъяснимо глубоким, ярким, гулким. Она обостряла каждое чувство и умножала не только силу, но и жажды. Не так, как Альтания, хотя похоже. Едва оказавшись под сияющими звездно-туманными небесами, я захотела есть, пить, спать и много чего еще. И все это одновременно, будто меня долго не было в теле, словно цельную себя я ощутила лишь сейчас.
Трогия была удивительной. Чего один только замок стоил. Строили его на века, и лишь в некоторых местах искрящийся серебристо-серый камень стен был подпорчен. Он был построен на скале над стремительным безмолвным потоком, и крытые галереи шли до самого края обрыва, а с балконов наверняка открывался впечатляющий вид. Скалы, что в изобилии прорезали долину, Бури назвал Шатровыми. Они арками укрывали леса и озера, но благодаря многочисленным дырам не задерживали свет и влагу.
– Вы можете жить там.