Запретная. Не остановить
Шрифт:
— Правильно решила, она у нас умная. К тому же врачи, я уверен, ей все уже передали.
Малышка засыпает.
Я забираю ее у Арины и кладу в специальную пластиковую люльку. Укладываюсь с краешка кровати, рядом со своим Бельчонком, а люльку подвигаю близко к себе, чтобы доступ был в любой момент.
Арина устраивает голову на моем плече.
— Кайф, — бормочет она, слегка зевая.
И в этот момент дверь открывается, и в палату заглядывает Ви.
— Так, я не поняла, а меня вы уведомить не собирались?
Арина
— Хорошо устроились, ничего сказать, — ворчливо произносит Ви, а Арина приглашает ее зайти и полюбоваться на малышку.
— Да ладно уж, лежите, кайфуйте дальше.
— Виол, правда, кайф, — смеется Арина, и снова зевает, прикрывая рот ладошкой.
— Да уж, ясное дело, — хмыкает она. — Достаточно только глянуть на ваши лица, и все сразу становится понятно.
Я усмехаюсь, когда Ви показывает мне поднятый вверх палец, а потом мы вместе переводим взгляд на крепко заснувшего на моем плече Бельчонка.
Мне так хорошо. Так нереально, просто очень хорошо.
Расслабленно, кайфово и уютно.
Наша дочурка сладко спит, мне удалось немного ее покормить.
И Гордей. Рядом.
Как только он прилег со мной, я полностью и окончательно успокоилась.
А еще Ви заглянула к нам, и где-то там ждут поздравления от Демьяна.
Перед глазами все плывет, я чувствую, что проваливаюсь в сон.
В счастливый, так необходимый моему на славу постаравшемуся и крайне измотанному за последние часы организму.
Не знаю, сколько удается в общей сложности поспать, только просыпаюсь я от чего-то необычного, такого звонкого и нежного одновременно.
И сразу чувствую, как становится прохладнее с одного края, потому что Гордей поднимается с кровати.
Вокруг темно, наверное, наступил вечер, а звук, разбудивший меня, это плач нашей крошечной малышки.
Гордей берет дочку на руки, и вместе с ней снова садится на кровать.
— Ну, Бельчонок, что там мы с тобой изучали? Давай, руководи. Надо перепеленать, и все такое.
— Где-то здесь должна быть медсестра. И… я сейчас встану.
— Не уверен, что тебе можно…
— Ну, по крайней мере, в туалет я точно должна сходить. И в душ…
— Ладно, давай так. Сейчас я найду медсестру и пусть покажет, а дальше уже сами.
— Хорошо.
Из-за того, что мне наложили пару швов, передвигаться мне немного тяжело. Пощипывает, тянет и болит. Кажется, что даже чуть повышается температура. Но девочки из соседних палат говорят, что так и должно.
— Вот после вторых родов, вот увидишь, уже через час вскочишь и побежишь, — уверяет меня сначала одна, а потом и вторая мамочка, с которыми мы пересекаемся на осмотрах. — А первые, первые они всегда такие…
Ви также
— Арин, сейчас молоко пойдет, следи за этим и сцеживайся, если малышка не выпьет полностью. И вначале, чуть-чуть, перед кормлением обязательно сцедись, — советует сестра. — Проще будет и удобнее. А то, знаешь, я, когда родила, даже не задумалась, а потом как грудь каменная стала, так болеть начала. А я, как дура, сижу и даже не знаю, что мне делать.
Меня вначале слегка коробят такие откровенные разговоры, а также то, что Гордей видит весь процесс кормления, но я быстро привыкаю.
Уже не так стесняюсь, и даже совершенно не краснею.
Сейчас для нас главное, наладить это самое кормление, а в идеале приспособиться как-то к режиму двух-трехчасового сна.
Я несколько раз уже отправляла Гордея домой, но он уезжает только на несколько часов, чтобы принять душ и переодеться, а потом он снова у нас.
Демьян присылает мне кучу смайлов, в ответ на наши с Гордеем фотки, а потом спрашивает, можно ли ему зайти, чтобы «поздравить лично». Я слышала, в бесплатных больницах это категорически запрещено, но здесь кто платит, тот и заказывает музыку.
«Меня умиляет такая не свойственная тебе галантность», с улыбкой на губах печатаю ему ответ.
«Я просто не хочу застать тебя врасплох, Бельчонок. Хотя и не против».
Нет, без намеков он не удерживается даже здесь.
«Приходи», пишу ему в ответ. «В любое время. Но только вместе с Ви».
«Ви занята, приду, когда твой муж отвлечется и уйдет пить кофе».
И сразу за этим несколько подмигивающих смайлов.
Вот же… А Гордей как раз сейчас ненадолго отошел.
Я отбрасываю телефон и кошусь на дверь, прикидывая, не закрыться ли мне в палате изнутри. На всякий случай.
Но не успеваю всерьез раскрутить эту мысль, как дверь распахивается, и на пороге появляется Демьян. Собственной персоной.
Я напрягаюсь слегка, но из-за его широкой спины уже появляются смеющиеся Ви и Гордей.
Демьян… улавливает мое секундное замешательство и, кажется, крайне доволен произведенным эффектом. Мне хочется размахнуться, и запустить в его довольную физиономию подушкой.
— Ну, где моя племяшка? — восклицает он между тем. — Руки я помыл, дезинфекцию прошел, так что могу зайти в святая святых…
— Вот она, — говорю я. — И прекращай паясничать.
Последнее шиплю уже чуть тише.
Он замирает столбом и несколько секунд просто смотрит на нашу с Гордеем дочку.
— Она… маленькая, — выдает он, наконец.
— Три пятьсот, — говорит Гордей, — довольно большая.
— Пиздец, какая маленькая. То есть, сорри, постараюсь без выражений. Но…
Ви встает рядом, и ее рука как бы сама собой скользит Демьяну на талию.
— Но крутая.
— Носик выправится, — говорю я, — это только на первое время.