Запретное искушение
Шрифт:
Я никогда не чувствовал, что мое место в огромном кожаном кресле за его столом, как будто все это было моим. Это похоже на игру, когда я опускаюсь в одно из кресел перед камином, смотрю на виски, несмотря на ранний час, и тянусь за телефоном.
— Макс, — отвечает Виктор после первого звонка. — Дай мне переговорить с Левиным, дай мне секунду.
Я слышу шелест бумаг и закрывающиеся двери, пробормотанную просьбу о конфиденциальности, прежде чем Виктор возвращается к телефону.
— Я не получал от тебя известий целую неделю, Макс, — мрачно говорит
— Совсем немного. — Мой голос столь же мрачен, когда я рассказываю ему о прошедшей неделе, нашем приезде в Италию, отравлении Саши и последовавшей за этим неделе работы. — Ясно, что привести ее сюда было ошибкой.
— Я не собираюсь с этим спорить, — сухо говорит Виктор. — Но решение принято. Какие шаги ты предпринял, чтобы убедиться, что вы в безопасности в поместье?
— Я утроил уровень безопасности. Я связался с семьей Д'Аньясио и попросил нескольких человек из их службы безопасности.
— И ты думаешь, им можно доверять?
— Они были близки с моим отцом. Я думаю, что имя Агости все еще имеет определенный вес.
— Но не тот вес, который ты собираешься использовать. — Тон Виктора подразумевает, что он уже знает ответ, но это не уменьшает разочарования, которое я слышу за ним.
— Нет. Я не собираюсь продолжать с того места, на котором остановился мой отец, только залечь на дно, пока мы с Сашей не сможем вернуться домой.
— С этой угрозой нужно разобраться в первую очередь, и тщательно. — Виктор делает паузу. — Ты знаешь, что ты очень много значишь для меня, Макс. Ты стал частью семьи, как и Саша. Но мне нужно подумать о жене и детях, которые и так через слишком многое прошли. Мы договорились, что если опасность приблизится слишком близко к моему порогу, если тебе будет угрожать кто-то, кто не соблюдает правила защиты, тебе придется установить дистанцию между нами.
— Я знаю.
— Серьезно? Но это расстояние не закончится, пока я не буду уверен, что угроза рядом с моей семьей исчезла. Это понятно?
— Конечно. — Я глубоко вздохнул. — Виктор, я не хочу, чтобы Катерине или детям причинили какой-либо вред. Я бы никогда не хотел подвергать их опасности. Я тоже не хочу подвергать опасности Сашу, вот почему… — Я с трудом сглатываю. — Мне не следовало позволять ей уговаривать меня на это.
— Нет, не следовало. — Виктор делает паузу. — Я предполагаю, что это было из-за... того, что произошло ночью перед твоим отъездом? Между вами двумя что-то изменилось?
— Мы сделали… — я колеблюсь. — Мы действительно провели ночь вместе. И я позволил этому затуманить мое суждение. Но нет, ничего не изменилось. Я так и сказал Саше. Это… это тоже было ошибкой. В последнее время я сделал слишком много таких ошибок.
— Господи, чувак, — вмешивается Левин грубым голосом. — Надеюсь, ты, блядь, не сказал ей этого? Тебя никто не учил, как разговаривать с женщинами?
— Я был священником, так что нет, — сухо отвечаю я ему. — Но, конечно, я не сказал ей, что это была ошибка, просто что это не может повториться.
Виктор кашляет на другом конце провода, и я слышу, как он отворачивается, заглушая смех.
— Забавно, — хмыкает Левин. — У меня тоже когда-то была жена. Жена, которую я не могу представить себе когда-либо, что ее кто-то заменит, кто мог бы сравниться с ней. Жена, по которой я скучаю по сей день. Поэтому я забочусь о своих потребностях и своей женщине на ночь, и двигаюсь дальше. Я не из тех, кто обеими руками отказываюсь от будущего.
На мгновение в трубке воцаряется тишина, а затем вмешивается Виктор.
— Хорошо. Макс, мне нужно, чтобы ты оставался со мной на связи. Я знаю, что ты был занят, беспокоясь о Саше, но неделя без обновлений, это слишком долго. — Он делает паузу. — Я говорил с Лукой обо всем этом. Я знаю, тебе это не нравится, когда мы говорим о тебе без твоего присутствия, но это было необходимо. Его территория граничит с моей, и вполне вероятно, что этот ублюдок, который ищет тебя, собирается пройти через нее. При этом, пойми меня правильно, Макс, Лука согласен, что то, что ты делаешь, глупо.
— Почему я не удивлен?
— И это не шутки, — резко говорит Виктор. — Я уже давно защищаю тебя, Макс. Я прикрывал твою спину. Теперь Лука думает, и я сам такого мнения, что пришло время выкладываться по максимуму. Состояние и влияние Агости у тебя под рукой. У меня есть связи со старым миром через Катерину, но семья Луки более новая и не такая устоявшаяся, как у нее. Он считает, что еще одно старое семейное имя, связанное с нами, было бы большим благом для всех нас, и снова ... я согласен с ним. Имя Агости имеет вес во всей Европе и за ее пределами. Мы втроем могли бы творить великие дела.
Я чувствую, что мое терпение на исходе.
— Я не хочу совершать великие поступки, — огрызаюсь я низким и резким голосом. — Я хочу загладить то зло, которое я уже совершил. Я хочу служить другим всем, чем только могу. Я хочу помогать, а не разрушать. Все, что делают богатство и власть, это пожирают людей, которые их поддерживают, живьем, изнутри наружу.
— Это так? — Голос Виктора мрачнеет. — Разве ты не сказал бы, что я стал лучше с тех пор, как ты меня знаешь, Макс? Не хуже? В конце концов, это была цель Катерины. Я уверен, что она была бы разочарована, услышав, что ты думаешь иначе.
— Ты – исключение.
— А Лука? Лиам? Коннор? Это мужчины, которые гниют изнутри от своего богатства и власти? — Сарказм сочится из голоса Виктора. — Ты же не хочешь так опрометчиво отзываться о мужчинах, которые все еще твои друзья, Макс.
— Лука продает наркотики, — жестко говорю я. — Наркомания за деньги. Лиам и Коннор торгуют оружием, конечно, некоторое из него поддерживают ирландское дело, или то, что от него осталось. Тем не менее, остальное достается картелям и военным баронам, терроризирующим свои страны. Никто из вас не остался без крови на руках. И я не хочу в этом участвовать.