Запретное искушение
Шрифт:
— У тебя тоже полно крови, — рычит Левин. — Вот как ты вляпался в эту историю.
— На моих руках, конечно, кровь. И я не планирую добавлять к этому ничего больше. Я хочу потратить время, которое у меня есть, пытаясь, черт возьми, отмыть это начисто. — Я слышу, как гнев просачивается в мой собственный голос, гнев, которому я обычно не даю волю.
— Имея в своем распоряжении имя Агости и связи, ты мог бы лучше защитить Сашу с помощью этого влияния, — мягко говорит Виктор. — Ты обрекаешь себя на смерть, Макс. Полагаться только на свои собственные возможности, чтобы защитить то, что ты любишь больше всего… и к чему это привело тебя в прошлом?
— Осторожно. — Я чувствую, как моя другая
— Священники отрекаются от насилия. — Голос Левина столь же ровный. — Ты уже нарушил этот обет, Макс. Ты нарушил свой обет целомудрия. Теперь ты цепляешься за обет бедности, для чего? Чтобы доказать свою точку зрения?
— Потому что я не хочу будущего, которое сулит мне моя фамилия! — Сердито огрызаюсь я. — Они потребовали, чтобы я принял сан священника, что я и сделал. Я надел ошейник для своей семьи, и я снял его для них. Теперь они хотят доставать меня даже из могилы? Нет. Они выбрали за меня мой путь, и все, что я могу сделать, это следовать ему до конца.
— Это не все, что ты можешь сделать. И ты был бы лучшим человеком, если бы создал свою собственную жизнь. — В голосе Левина слышится глухое, тяжелое разочарование, которое больно слышать даже сквозь мой гнев. — Виктор, я заканчиваю. Ты можешь ввести меня в курс дела позже.
Раздается щелчок, и мне неприятно, что я могу почувствовать, что это значит, что внезапный уход Левина имеет такой большой вес.
— Ты мог бы быть мужчиной, достойным ее, — тихо говорит Виктор. — Мужчиной, который действительно смог бы защитить ее, дать ей жизнь, которой она заслуживает.
— Это не имеет ничего общего с деньгами или престижем. — Мой голос напряжен и резок. — Я не буду продолжать нарушать свои клятвы, несмотря на искушение. И Саша заслуживает лучшего, чем та жизнь, к которой ты ее принудил.
— Будь что будет. — Виктор на мгновение замолкает, и я думаю, что, возможно, я зашел слишком далеко, высказался слишком опрометчиво. — Мы продолжим искать этого человека и его соратников здесь, — продолжает Виктор. — И я буду держать тебя в курсе. Сделай то же самое для меня, пожалуйста. Любые изменения, любая информация, вообще что угодно, звони мне. Мы положим этому конец.
На мгновение воцаряется тишина, и я осознаю, какое доверие он мне оказывает, какой это подарок. Я достаточно наговорил на этот звонок из-за разочарования и злости на то, как он и другие подталкивают меня к тому, чтобы заставить его полностью разорвать со мной отношения, и я знаю это. Но он этого не делает, и я благодарен ему за это.
— Я сообщу тебе, если произойдет что-нибудь интересное, — наконец заверяю я его. — Сейчас я просто сосредоточусь на том, чтобы обеспечить безопасность Саши здесь.
— Я не сомневаюсь в этом.
Закончив разговор, я еще долго остаюсь в кабинете, оглядываясь по сторонам. Я пытаюсь представить себя здесь дольше, чем просто на то время, которое потребуется, чтобы устранить опасность, обустроить здесь свой дом. Я пытаюсь представить будущее, в котором это было бы моим, не только в теории, но и в реальности.
Я представляю, как избавляюсь от затянувшихся отголосков моего отца в этой комнате и делаю ее своей. Я представляю, как беру этот дом и превращаю его в место, где я бы хотел жить, как Катерина сделала с домом Виктора, и это невероятно сложно. Я выхожу из кабинета, иду по длинному коридору в огромную комнату, используемую для гала-ужинов и вечеринок, и вижу портреты моей семьи, висящие на стенах и смотрящие на меня сверху вниз.
Когда я здесь жил, это место не было похоже на дом. Несмотря на то, что священство не было моим выбором, я был рад, что это дало мне повод уйти, который не подразумевал
Священство, по большому счету, изо дня в день не становилось намного более стимулирующим, но я чувствовал, что помогаю. Я чувствовал, что изменил жизнь каждого человека, к которому прикоснулся. Я сделал что-то реальное, осязаемое, что не набило карманы моей семьи или какой-то другой семьи большим количеством денег, чем они могли потратить за четыре поколения, что не дало Семьям больше власти, чем у них уже было. Я чувствовал, что у меня есть цель. Необходимость еще раз послужить своей семье – отомстить за моего брата, лишила меня этого. И это то, чего Левин и Виктор, похоже, не могут понять, что клятвы, которые я давал, нарушал и давал снова, это все, что у меня осталось от жизни, которая заставляла меня чувствовать, что у меня есть причина для существования в ней, помимо эгоистичного удовлетворения других. Я не был создан для мира, в котором живут доны, паханы и короли этих семей. Я никогда не смогу полностью избежать этого.
Но Саша может… и я хочу этого для нее.
Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что у нее это есть.
5
САША
Проходит неделя, прежде чем я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели, но мне кажется, что прошло гораздо больше времени. Несмотря на то, что худшая из опасностей осталась в прошлом, Макс увеличивает дистанцию между нами, и как бы мне ни хотелось притвориться, что я не знаю причины этого, конечно, я знаю. Он регулярно приносит мне еду, следит за тем, чтобы у меня была вода, и чтобы я принимала лекарства, и оставляет мне стопки книг для чтения, ни на одной, из которых, я не могу сосредоточиться.
Дни, в течение которых я выздоравливаю, тянутся бесконечно. Это делает меня колючей и раздражительной, и я стараюсь не вымещать это на Максе, хотя часто расстраиваюсь из-за того, что он не хочет остаться и поговорить со мной. Я знаю, что он избегает интимности, которую создали бы между нами долгие послеполуденные разговоры в постели, чего-то, что могло бы перерасти в иную близость. Тем не менее, я также знаю, что ему здесь делать так же мало, как и мне. Мы оба заперты в странном чистилище, плывем по течению, пока не сможем вернуться домой.
Я надеялась, что это будет то место, где наши отношения будут процветать. Я надеялась, что уединение укрепит нерушимую близость между нами, превратив нашу дружбу с одной ночи во многое, гораздо большее.
Вместо этого произошло обратное.
В тот день, когда я наконец чувствую себя достаточно хорошо, чтобы встать с постели, на следующее утро после визита доктора Гереры, во время которого он заверил меня, что у меня снова появились все признаки хорошего здоровья, я чувствую себя так, словно меня освободили. Я просыпаюсь от солнечного света, светящего в окно, и пения птиц снаружи. Я потягиваюсь, как Золушка, просыпающаяся в старом мультфильме, чувствуя, что утро начинается заново. Боли от моей болезни в основном утихли, оставив лишь отголосок там, где они пульсировали во мне раньше, и Макс пообещал мне экскурсию по поместью, как только я почувствую себя лучше. Я смогу провести с ним время, а это значит, что день будет идеальным.