Запретное влечение
Шрифт:
— Я считаю, что ты получил пророчество, которое гласит, что плачущие женщины будут всегда.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что мы никогда не останемся без работы, — серьезно ответил Марк и посмотрел в глаза Исидору.
Тот некоторое время моргал, а затем жрецы Гестии разразились таким хохотом, что обоим казалось, будто их живот вот-вот разорвется.
— Вас ждет женщина, она привезла драгоценные дары Гестии, — громко и невозмутимо сказал вошедший раб, в обязанности которого входило объявлять о прибывших гостях.
— Пророчество тебя не подвело,
Исидор, утирая слезы и изо всех сил пытаясь вернуть себе серьезность, поднялся из-за стола, о голоде он забыл, и пошел в гардероб. Нужно было надеть полное жреческое облачение и принять величественный вид. Обыкновенно для этого было достаточно надеть парик из густых и длинных седых волос. Собственная голова Исидора была покрыта редкой, клочковатой растительностью, вид которой никак не прибавлял почтенному старцу величия.
— Я пришла, чтобы просить вас о помощи, — сказала Юлия, как только верховный жрец появился перед нею в зале. Вид его был грозен. Длинные седые волосы, борода, прекрасное одеяние, в руке жезл с символом Гестии. Густые черные брови (чернота достигалась при помощи смеси угольной пыли с оливковым маслом).
— Изложи свою просьбу, — сказал Исидор. Голос его неуловимо изменился, и каждое слово казалось тяжеловесным и даже пугающим. Жрец сел в каменное кресло, напоминавшее трон, и жестом указал Юлии на небольшую табуретку, стоявшую возле низкого трехногого столика. Дочь сенатора Квинта поморщилась от такого обращения, но все же села.
Я получила пророчество в римском храме Гестии, в котором говорилось, что боги против моего брачного союза с избранным мною мужчиной. Мне явилась Гестия и сказала, что я должна посетить Фессалийскую долину.
— Ты надеешься узнать волю богов? — Исидор грозно сдвинул брови.
— Да, — Юлия положила на столик шкатулку и открыла ее.
Исидор приподнял свои черные брови и уставился на изумительной красоты драгоценности, украшенные ровными, крупными рубинами.
— Твой дар говорит о большом уважении к богам, — голос Исидора смягчился.
— Эти драгоценности стоят пятьдесят тысяч сестерциев. Я надеюсь узнать волю Гестии сегодня, — Юлия держалась прямо и с большим достоинством.
— Пожалуй, это возможно. Сегодня ночью ты сможешь обратиться к Гестии, на закате тебя будут здесь ждать.
— Тогда я вернуть вечером, — сказала Юлия, поднимаясь со своего места.
Исидор кивнул и тоже поднялся.
Юлия повернулась к нему спиной и пошла к выходу. «Зачем я это делаю?» — стучало у нее в голове.
Как только она вышла из зала, Исидор тут же стянул с головы парик, в котором было, во-первых, ужасно жарко, а во-вторых, от него чесался лоб.
— фу-у-х… — выдохнул с облегчением жрец и погладил рукой рубиновый пояс, звенья которого были выкованы в форме галльских крестов. Потом Исидор закрыл шкатулку и понес показывать ее содержимое Марку, чтобы тот оценил реальную стоимость этих драгоценностей.
Жрец-эконом внимательно
— Ну что? — спросил Исидор, несколько взволнованный кислым видом Марка. — Она сказала, что это стоит пятьдесят тысяч сестерциев.
— Это приходила та самая римлянка? Дочь сенатора, что прибыла вчера ночью в Гестион?
— Да, она самая. По-моему, это прекрасные украшения! Взгляни, какие ровные и крупные камни, темно-красный цвет, чистота…. Я думаю, что все вместе уж точно не меньше сорока пяти тысяч римских сестерциев.
— Не больше пятисот сестерциев, причем только за работу, — мрачно ответил жрец-эконом.
— Что? — Исидор непонимающе уставился на Марка. — Но…. Я не понимаю…
Жрец-эконом молча взял какую-то пустую плошку и налил в нее крепкой уксусной кислоты, поставил ее перед собой. Затем он огляделся вокруг.
— Что ты ищешь? — встревоженно спросил Исидор.
— Большую печать, — меланхолично ответил жрец-эконом.
Вот она, — Исидор увидел большую деревянную печать, которую накладывали на счетные свитки, на большом столе, который был сплошь завален какими-то расчетами. Марк молча взял эту печать, поднял вверх и со всей силы грохнул ей по застежке. Когда он снова поднял печать, то Исидор, к своему ужасу, увидел, что огромный рубин рассыпался на мельчайшие осколки. Не дав верховному жрецу прийти в себя, Марк взял саму застежку двумя пальцами и бросил в плошку с уксусной кислотой. Та зашипела и изумленный Исидор увидел как золотой покров быстро распадается на мельчайшие частички и застежка становится легкоузнаваемого темного, красно-коричневого цвета.
— Что… Как… — Исидор не мог поверить своим глазам.
— Персидское стекло и золотая краска, ее делают из свинца, — ответил Марк.
— Но как… Откуда? — верховный жрец в изумлении смотрел на эконома.
Тот сложил руки на животе и спокойно ответил.
— Когда-то я сам делал такие вещи. Неопытный глаз не в состоянии отличить их от настоящих. В стекло при варке добавляют медную ржавчину, чтобы получить такой кровавый цвет, затем заливают в формы, когда оно застывает — шлифуют, так получаются ровные, красивые, одинаковые камни. Точно так же делают изумруды, сапфиры, топазы и даже аметисты, добавляя различные красящие вещества. Лично я, когда вижу в одном украшении два одинаковых камня — настораживаюсь, потому что такого не может быть.
— А золото? — Исидор не мог поверить своим ушам.
— Изготовить золото может даже ребенок! — Марк пожал плечами и выпятил вперед нижнюю губу. — Нужно сделать бронзовую болванку, расплавить свинец, добавить туда большое количество золотой краски, рецепт которой хорошо знаком любому ремесленнику, расписывающему стены храмов и жилищ, а затем окунуть в эту кипящую смесь бронзовую болванку. После сушки все шлифуется при помощи воды и толченого рога — и чудное золото готово. Если не бросать такую драгоценность в уксус — пройдет несколько лет, пока верхний слой начнет разрушаться.