Запретные чувства
Шрифт:
— Критики в восторге, — с улыбкой заявила я, бегло читая статьи. — Всеволод Константинович только что прислал.
— Он пользуется современными девайсами ничуть не хуже молодёжи, — по-доброму засмеялся Руслан и перевернулся на живот, чтобы заглянуть в экран моего телефона. — Что пишут?
— Хвалят идею автора и режиссера привлечь в мюзикл молодых артистов. Хвалят исполнительницу главной роли. Особенно хвалят музыку. Даже меня упомянули, представляешь? — я резко села в кровати и накрыла плечи одеялом.
— И что пишут?
—
Я еще раз перечитала критическую статью и заметила, что экран смартфона начал медленно плыть. Слёзы. Эмоции захлестнули меня с такой силой, что я не сдержалась и заплакала.
— Малыш, ты почему плачешь? — Руслан тут же забрал меня в свои объятия, словно стремясь защитить.
— Это радость. Радость. — Прошептала я, закрыв глаза.
Руслан ничего не ответил, только крепче сжал меня в своих руках, щедро даря чувство безграничной защищенности.
— А ты… ты сегодня дома или на работу поедешь? — шмыгнув носом, спросила я и подняла на него заплаканные глаза.
— После обеда поеду смотреть как продвигается старт запуска нового троллейбусного маршрута.
— А что насчет… Веры Александровны? — осторожно спросила я.
— Ничего. От денег отказывается, — Руслан отпустил меня и помассировал переносицу. — Соня уже варенная ходит. Всем подавай подробности чужой личной жизни.
— Ты и дальше планируешь хранить молчание?
— Да. Я не собираюсь всё это превращать в цирк, — отрезал Руслан. — Как бы Вера ни распинала мое имя, ей не удастся его втоптать в грязь. Меня беспокоит другое.
— Что? — спросила я, но ответ не получила, потому что мне позвонили.
О себе снова дал знать Всеволод Константинович. Я подняла трубку, Руслан встал с кровати и ушел в ванную.
— Ты уже читала? — спросил меня учитель.
— Да. Всё прочла. И я… я всё еще немного в шоке, если честно.
— Не нужно удивляться. Это закономерный результат тщательной работы. Для дебюта — весьма приличная оценка. Но главное не задирать раньше времени нос. Это многих талантливых ребят сбило с толку.
— Хорошо не буду. Разве что совсем чуть-чуть, — пошутила я.
— Чуть-чуть можно, — засмеялся Всеволод Константинович. — Алмаз мой, я еще вот по какому поводу звоню.
Мое сердце, которое до этого момента нежилось в сладости сегодняшнего солнечного утра, почему-то вдруг неприятно сжалось. Будто ощутило что-то такое, что явно могло мне не понравиться.
— Да?
— У тебя есть загранпаспорт?
— Есть.
— Замечательно. Страховку уже сделает театр.
— А зачем?
— Пока еще решение официально не принято, но есть вероятность, что вы отправитесь катать мюзикл по Европе. Впрочем, сейчас нужно сосредоточиться на нескольких праздничных банкетах, которые устраивают в честь прошедшей премьеры.
— Получается мы возможно
— Да, всё так, голубушка. У нас надёжный спонсор и предприимчивый продюсер. Они хлопочут по этому поводу.
— И… Сколько это может продлиться?
— Говорю же, что пока официальное решение еще не принято. Но в среднем может продлиться около года. Конечно, до Оперы Гарнье еще далеко, но это отличный старт. Как знать, может, удача будет тебе благоволить и позволит найти новые нужные знакомства. Или кто-то значимый увидит твой потенциал. А он у тебя огромный, алмаз мой…
Всеволод Константинович еще о чем-то продолжал говорить, а мое внимание намертво приковалось к одному-единственному обрывку фразы: «…может продлиться около года…».
Около года…
Мне бы следовало радоваться, но я не смогла отыскать в себе даже отголосок этого чувства. Когда разговор с Всеволодом Константиновичем закончился, я еще несколько минут смотрела на погасший телефон в своих руках.
— Малыш, ты почему замерла? — из ванной вышел Руслан.
Он уже был одет в обычные домашние брюки и футболку.
— Ничего. Просто, — я плотней закуталась в одеяло, будто ища в его тепле поддержку. — Всеволод Константинович звонил. Поздравлял. Рассказал, что возможно мы отправимся на гастроли.
— Отлично! — Руслан зачесал пальцами свои еще влажные волосы и подойдя к тумбочке, взял наручные часы.
Его бодрый ответ, словно резанул мой слух тонкой ржавой иголкой. Неужели Руслан ничего не понимает?
— Возможно они растянутся на целый год, — добавила я.
— Стандартно.
Руслану кто-то позвонил. Он поторопился надеть часы и ответить на звонок. В комнате я снова осталась одна с застывшим на губах заявлением: «Я не хочу никуда уезжать! Я не хочу тебя оставлять одного со всеми этими проблемами! Я люблю тебя! И это чувство настолько большое и серьезное, что я уже готова ради него пожертвовать всем, что у меня есть!».
Глава 44. Лия.
Это был последний банкет, устроенный в честь нашей премьеры. Мои ноги ужасно гудели и мне уже хотелось поскорей отправиться домой.
— Прошу еще одну минутку внимания, — обратился к нам продюсер нашего проекта. — Вопрос с гастролями решался очень долго.
Это была сущая правда. За тот период, пока я находилась в подвешенном состоянии, Вера Александровна уже успела прибегнуть к тяжелой артиллерии и заявить о том, что Руслан отнял у нее ребенка. Их война с каждым днем становилась всё масштабней и жёстче. Ее стальные жернова растирали в пыль всякое спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Руслан ничего не мог поделать, чтобы заставить свою бывшую жену замолчать. Их бракоразводный процесс никак не влиял на систематические публикации Веры Александровны в соцсети.