Запретные мечты [Очарование золота]

Блейк Дженнифер

— Идем, Доркас, — сказала она, взяв за руку побледневшую девочку, и повела ее к лестнице.

Вард с горечью посмотрел на Сирену.

— Жаль, что столько кофе пропало.

— Я полагаю, ты понимаешь, что лишился еще и завтрака? — добавила Сирена, поднимаясь с постели.

— А я не голоден, — ответил он, любуясь ее обнаженным телом.

— И ленча тоже.

— Ты когда-то предлагала готовить для меня.

— Я говорила это до того, как мне досталась кухня, похожая на римские катакомбы.

— А откуда ты знаешь о катакомбах?

— Я однажды видела их на стереооптических слайдах. А потом, у меня и так есть кого кормить — Мэри,

няню Шона.

— Я думаю, сегодня мы как-нибудь обойдемся. А на будущее я уже присмотрел кое-кого на место экономки.

Сирена бросила на него подозрительный взгляд.

— Правда? А я ее знаю?

— По-моему, вы вряд ли встречались.

— Ты меня успокоил, — ответила она сухо, — по крайней мере, я могу надеяться, что это не какая-нибудь твоя подружка из «Эльдорадо».

— Можешь.

— А как мне быть с горничной?

Вард приподнял бровь.

— Ты так говоришь, будто собираешься обвинить меня и в этом тоже. Я отлично помню, как ты заявила, чтобы эта старая калоша поскорей отчаливала отсюда.

— Только чтобы ты не сделал этого за меня!

— Я могу взять на себя часть ответственности. Мне пришлось так поступить, увидев, какой немногословной ты сразу сделалась. Ну, уж если на то пошло, я сам займу ее место.

— Какое место? — спросила Сирена, с недовольством заметившая, как заблестели его глаза. Она еще не знала, чем кончится для нее этот разговор.

— Твоей горничной.

— Ах да, конечно, — ответила она чуть слышно. Он подошел к двери и запер ее на ключ.

— Так я помогу тебе одеться?

Сирена с дрожью смотрела, как он приближается к ней.

— Хорошо… хорошо. Можешь сначала одеться сам.

— Если я это сделаю, ты, чего доброго, прикажешь мне уйти, а кто тогда будет защищать тебя от твоей ужасной экономки?

— Я не нуждаюсь в защите.

— Это тебе только кажется.

Вард говорил так, словно собирался остаться с ней навсегда. Какая наглость, какая бесстыжая наглость! Сирену так и подмывало выставить его из дома. Ее останавливало только сознание того, что это бесполезно, и уверенность, с которой он подходил все ближе.

— Вард, — робко проговорила она.

— Да, Сирена?

— Черт тебя подери, Вард Данбар. Ты сгоришь в аду, — сказала Сирена, натягивая на себя простыню. Он стал медленно снимать брюки.

— Очень может быть, милая Сирена, — усмехнулся он, прежде чем лечь в постель, — даже очень может быть.

На следующий день Вард уехал в город. В его отсутствие Сирена послала за управляющим «Сенчури-Лоуд». Она долго думала о том, как ей распорядиться шахтами и другой недвижимостью. Ей удалось принять несколько решений, вспомнив, что рассказывал отец, когда работал в шахте, как он говорил о хозяевах, о том, какие прибыли они получали, если хорошо относились к рабочим. Кое-что ей удалось в свое время узнать от Варда и Натана, и, наконец, у нее имелись собственные соображения на этот счет. Она собиралась провести на шахтах кое-какие изменения; некоторые из них наметила она сама, а другие запланировал еще Натан. Ей также следовало разобраться с подъемником, из-за которого шахта теперь простаивала, и предстояло решить, как поступить в этих обстоятельствах.

Когда приехал управляющий Бостон, Сирена принесла кофе, который сварила сама, и, сидя на краешке стула, одетая во все черное, рассказала ему о задуманных ею изменениях. Во-первых, она собиралась поднять заработки до трех с половиной долларов в день. Во-вторых,

она решила платить пенсию престарелым шахтерам и компенсацию пострадавшим при авариях.

Еще Сирена собиралась увеличить минимальный возраст работников до шестнадцати пет; она не желала видеть среди шахтеров детей, даже среди тех, кто перевозил известняк на мулах. Кстати о последних, она считала величайшей жестокостью держать несчастных животных в темных тоннелях, пока те не ослепнут. Она понимала, что спускать их в шахты, а потом поднимать наверх требует немалых усилий, однако повесить в загонах пару фонарей наверняка не обойдется слишком дорого. Кроме того, по ее замыслу для отработавших свой срок животных следовало построить загон и отвести пастбище, вместо того чтобы просто отпускать их на свободу, обрекая на голодную смерть.

Управляющий оказался добрым человеком. Он рассказал ей об одном муле с шахты, по кличке Биг Ред, ставшим общим любимцем, который перенимал привычки горняков: например, плеваться табачной жвачкой. Он подходил к кому-нибудь из шахтеров и оттопыривал нижнюю губу в ожидании, когда ему в рот положат щепотку табака из табакерки. Больше всего ему нравился табак сорта «Гэрретс», однако он не возражал и против других.

Этот рассказ заставил Сирену улыбнуться, однако она понимала, что управляющий поведал ей эту забавную историю лишь для того, чтобы выиграть время для обдумывания ее предложений. Наконец она решила проверить свою догадку.

— Вы не сказали, что вы думаете о новой зарплате и других льготах.

Управляющий повертел в руках шляпу, почесал голову и, покашляв, сказал:

— Можете не сомневаться, рабочие с радостью примут такую новость, миссис Бенедикт, и на «Сенчури-Лоуд» это вполне можно позволить. Вся беда в том, как посмотрят на это владельцы других приисков. Им не так давно пришлось заниматься подобными вещами, потому что рабочие устроили забастовку, которая едва не превратилась в настоящую войну. Хозяева сделали все так, как это их устраивало, и заодно избавились от многих неугодных смутьянов. Им наверняка не понравится, если вы вновь поднимете этот вопрос.

— Но ведь это справедливо, и они сами могут поступить так же, как я.

— Они говорят: дай шахтеру палец, он и руку откусит. В этом есть доля истины. Если требования рабочих окажутся столь велики, что от них может пострадать прибыль, какой смысл хозяину вкладывать деньги в шахту, не приносящую дохода? Труд шахтера тяжел и далеко не каждому по плечу. А потом, для того чтобы добыть золота на сотню долларов, нужно поднять на поверхность каменистой породы больше тонны. Если хозяин будет переплачивать за подъем и переплавку руды, то деньги, которые он потом выручит, даже не покроют расходов. Ему придется закрыть дело. А если он это сделает, что станет с рабочими? Они останутся без работы, вот что.

— Я понимаю, но ведь рабочие наверняка не начнут требовать слишком много. Им хватит ума представить последствия.

— Вам очень хочется так думать, правда, мэм? Но люди забывают о здравом смысле, когда дело доходит до денег. Они никогда не читали сказку про гусыню, несущую золотые яйца, и не понимают, что ее нельзя убивать.

Такая аллегория казалась весьма подходящей в подобном случае. Сирена кивнула с улыбкой в серо-голубых глазах.

— Тем не менее я не считаю себя настолько неразумной. Если хозяева других шахт не хотят так поступать, это их дело. Не на всех здешних шахтах рабочим одинаково платят, ведь так?