Запретные мечты [Очарование золота]
Шрифт:
Документ оказался очень простым. Миссис Энсон и ее дочери полагалась значительная денежная сумма, негру-кучеру, Джексону Ли Гранту, также причиталось немало денег, конюха Натан тоже не забыл. Сумма в размере миллиона долларов переходила в наследство Шону Бенедикту, а попечителями назначались его мать и друг покойного Вард Данбар. Особняк с усадьбой, означенные как имение Бристлекон, также переходили в собственность несовершеннолетнего Шона Бенедикта, вместе со всем находящимся там имуществом. Миссис Сирена Бенедикт наделялась правами пожизненного проживания в указанном имении. Управление
Сирена бросила быстрый взгляд на Варда, стоявшего в дальнем углу кабинета, прислонившись к стене. Прежде чем она успела отвести глаза, он ответил ей насмешливым поклоном. О чем думал Натан, составляя такое завещание? Может быть, этим он хотел расплатиться с Вардом в случае своей смерти за то, что отнял у него ее и сына? Если так, он наверняка включил в завещание эти условия до того, как узнал о недавних событиях.
Остальное имущество, продолжал адвокат, включая различные виды собственности в шахтах, недвижимость, акции железнодорожной компании и другие ценные бумаги, общая стоимость которого оценивается более чем в три миллиона долларов, переходит в собственность миссис Сирены Бенедикт, ее наследников и правопреемников пожизненно.
Адвокат, оставив бумаги миссис Бенедикт, заявил, что, если она что-нибудь не поймет или потом ей понадобится более подробное разъяснение, он всегда готов ей помочь и она может послать за ним в любое время дня и ночи.
Осторожные манеры и почти подобострастное уважение адвоката говорили Сирене о том, какой богатой она неожиданно стала. Ее обременили ношей невыносимой тяжести. А то, что Натан оставил ей так много, казалось уже какой-то пародией на справедливость. Если бы он не встретил ее и не женился на ней, он бы остался жив и наслаждался своими миллионами. Она бы не испытывала большего чувства вины, даже если бы убила Натана из-за этих денег, если бы действительно сговорилась с Вардом, чтобы покончить с мужем.
Однако никто ничего не должен заподозрить. Ей нужно изображать на лице улыбку, вести себя как гостеприимная хозяйка, предложить им чаю, выразить те чувства, которых от нее сейчас ждут, пока адвокат не закончит дела и не уйдет. Увидев наконец, что Вард провожает этого сутулого седеющего господина к коляске, о чем-то оживленно с ним беседуя, Сирена, облегченно вздохнув, распахнула дверь и направилась к ведущей наверх лестнице.
Она еще не разговаривала с Вардом серьезно. Но какая разница; ей все равно нечего ему сказать. Наверное, он уже и без слов все понял. Когда-нибудь, может быть, очень скоро, им придется об этом поговорить, но только не сейчас. «Господи, прошу тебя, не сейчас!»
Сирена предупредила экономку, что не будет обедать. Миссис Энсон это не понравилось, это нарушало все планы. Сколько эта женщина проживет здесь, если сейчас у нее уже достаточно денег, чтобы содержать себя и свою дочь?
Сирене будет недоставать Доркас. Конечно, мать держала девочку в кулаке, и она не отличалась особым умом, но Доркас научилась выполнять поручения
Девочка помогла Сирене снять платье, расшнуровала корсет. Потом она наполнила ванну и, пока Сирена мылась, постелила постель и развела огонь. Когда Сирена вышла из ванны, Доркас уже стояла с расческой у комода.
Плавные, успокаивающие движения помогли Сирене забыть о напряжении и усталости. Доркас могла расчесывать Сирене волосы до утра, если бы та ее не остановила.
— Вы уже ложитесь спать, мэм?
— Нет, еще нет. Мне нужно о многом подумать, и, может быть, я еще немного почитаю. Так и ночь быстрее пройдет.
— Мама сказала, что вчера у вас всю ночь горел свет, и позавчера тоже. Она говорит, что вы не будете скучать по мистеру Бенедикту, ну, не так, как мы.
— Может быть, я ведь не так долго его знала, как вы, — ласково сказала Сирена. — Можешь идти, Доркас.
— Может, вам еще что-нибудь нужно? — Доркас положила расческу на комод. — Хотите, я принесу вам стакан теплого молока? Мама дает мне молоко, когда я себя плохо чувствую.
Однажды она крепко уснула, приняв лауданум. Только найдется ли он в этом доме?
Сирена покачала головой.
— Нет, спасибо, Доркас.
— Вам помочь надеть пеньюар?
Сирена взглянула на кружевной кремовый пеньюар с завязками из голубой тесьмы. Его длинные юбки спадали вниз чуть ли не от груди. Кружева окаймляли линию глубокого выреза и широкие рукава. Столько ткани, такой теплый и совсем не тяжелый! Миссис Энсон посоветовала обшить его черным.
— Нет, спасибо, — ответила Сирена. — Я, наверное, посижу немного у камина.
— Тогда спокойной ночи, мэм.
— Спокойной ночи, Доркас.
Девочка тихо закрыла за собой дверь. Сирена потерла глаза. Она утомилась, но спать ей не хотелось. Ей, наверное, следовало заставить себя уснуть хотя бы ненадолго, но у нее не было на это сил. Она не спала уже три ночи, с того самого Дня, когда тело Натана привезли сюда. Она очень устала, глаза с трудом открывались, словно под веки насыпали песок, руки и ноги отяжелели, и ей очень хотелось поскорей забраться под теплые одеяла, но мозг не давал ей расслабиться, не позволял отдыхать. Она постоянно возвращалась к Варду, к его обещанию освободить ее, вспоминала, обдумывала, обвиняла. Эти мысли ни за что не желали уходить у нее из головы.
Теперь она свободна. И что же дальше?
Сгущались сумерки. Приближалась ночь. Сирена попробовала почитать, но никак не могла сосредоточиться на книге. Она поглядела в окно на раскачивающиеся под порывами ветра деревья, потом завела граммофон и слушала все пластинки подряд, сделала маникюр и села а кресло-качалку перед камином. Когда от неподвижности у нее стали затекать ноги, она встала и стала ходить по комнате. Словно привидение, она молча мерила спальню шагами, ее фигура отбрасывала на стены причудливые тени. Скоро, наверное, потеплеет, говорила она себе. Огонь в камине разгорался, в комнате становилось душно. Сирене не хватало воздуха.