Запретные темы
Шрифт:
– Они будто на пенной вечеринке, – смеялся Максим, пытаясь схватить одного из щенков, который выскользнул из его рук и снова бросился в воду, размахивая хвостом и расплескивая пену.
– Слушай, это же безумие! – воскликнул Айрам, когда очередной поток брызг угодил ему в волосы.
– Зато весело! – отозвался Максим.
Голубые глаза его, такие же, как у щенков хаски, искрились от радости, когда он смотрел на своих пушистых друзей.
Вскоре они закончили мыть собак, и те мокрые, сели рядом, посматривая на своих хозяев.
– Дай-ка мне свои вещи, – предложил
– Спасибо, Айрам, – сказал Максим, переодеваясь. – Хорошо, что ты не из тех, кто кричит из-за всякой ерунды. Я тебе скажу, люди, которые не любят животных – странные.
Айрам усмехнулся, промокая лапы щенка полотенцем.
– Ага, странные. Но каждый по-своему, не так ли?
Максим хмыкнул. Он присел на край ванны, наблюдая за тем, как Айрам обтирает собак.
– По-своему? Да нет, друг, тут не о чем думать. Если человек безразличен к животным, то и к людям у него нет ничего доброго.
Айрам, умывая руки в раковине, посмотрел на Максима и спросил:
– Думаешь?
– Однозначно, – твёрдо ответил Максим. – Столько историй про маньяков, которые в детстве мучили животных.
Максим наклонился, погладил свою хаски по голове, и добавил:
– Такие люди – холодные и эгоистичные. У них нет сердца. Как можно не любить животных?
Они досушили собак полотенцами и отправились на кухню, чтобы перекусить и обсудить предстоящий арт-фестиваль.
– Римма – Айрам позвал служанку. – Продезинфицируй, пожалуйста, ванную.
– Конечно, – ответила та.
Максим невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как его друг без колебаний принимает любую ситуацию и как заботится о животных.
– Ты пойдешь на фестиваль? – спросил Айрам, расставляя на столе кружки с кофе и сладости.
– Я подготовил несколько книг, – с энтузиазмом ответил Максим, – в жанре реализм. Ты знаешь, про советские времена.
– Готов к критике? – спросил Айрам, вспоминая статью Бану. – Обо мне пишут как о поверхностном авторе, но я не обращаю на это внимания. Смеюсь, когда читаю такое.
Максим задумался на мгновение, после чего его лицо стало более серьёзным.
– Знаешь, Айрам, я долго пытался это принять. Но чем больше я слышу критику, тем больше убеждаюсь, что многие из этих людей не понимают, о чём говорят. Они критикуют, потому что могут. Им это дает какое-то чувство власти. На самом деле, большинство критиков – это те, кто сами ничего не могут создать.
Айрам поставил чашку с кофе на стол, внимательно глядя на друга.
– Ты думаешь, критика – это всегда что-то плохое? Не все ведь критики бездельники.
Максим усмехнулся, но в его улыбке не было радости.
– Конечно, не все, – ответил он. – Но им плевать на смысл, на усилия, которые ты вложил. Они просто находят слабое место и бьют по нему.
Айрам поднял бровь, отхлебнув кофе.
– Но ведь не всегда так, – мягко заметил он. – Бывают те, кто хочет помочь, показывая на ошибки.
Максим покачал головой.
– Это легче всего, сидеть
– А что делать? – отмахнулся Айрам. – Нужно просто продолжать писать. Это единственный способ расти и развиваться.
Максим кивнул.
– Главное, чтобы люди понимали твою идею, а не оценивали только по обложке.
Они продолжили обсуждать предстоящий фестиваль, обсуждая идеи и надежды на будущее.
Глава 5
После получения ироничного сообщения от Айрама, в котором он упрекал её профессионализм, у Бану внутри словно что-то щелкнуло. Она перечитывала его слова несколько раз:
«Я был о вас лучшего мнения. Думал, вы профессионал. А вы, оказывается, судите о книге по её обложке».
Её сердце замерло, а мысли заполнили тревожный рой сомнений. "Почему я вообще переживаю из-за его слов?" – с раздражением думала она, сидя за своим рабочим столом. Это был всего лишь очередной писатель, которого она раскритиковала, как и десятки других до него. И всё же что-то в нём зацепило её, заставило взглянуть на ситуацию иначе. Айрам был слишком уверен, слишком спокоен, словно играл с ней, а это её раздражало ещё больше. Он не оправдывался, не обижался, а просто бросил ей вызов. И этот вызов создавал внутренний конфликт.
Ещё утром она была готова забыть о нём и его романах, но теперь каждый раз, когда она пыталась сконцентрироваться на чём-то другом, мысли возвращались к этому сообщению. Она машинально листала свою работу, но каждая строка напоминала ей о нём. Его сарказм. Его уверенность. И почему-то, это всё беспокоило её больше, чем она была готова признать.
Вечером, укрывшись в уютном кресле с чашкой чая, она решила, что ей нужно что-то предпринять. Оставаться в таком состоянии неопределённости было невыносимо. Она взяла в руки заброшенный роман Айрама "Пятёрка за любовь", который оставила пылиться на полке, так и не дочитав. Она не могла отрицать, что этот роман вызвал у нее определенные эмоции, даже если она не хотела этого признавать. А теперь, когда её личное и профессиональное восприятие начали путаться, ей стало важно разобраться в этом до конца.
Открывая первую страницу, Бану глубоко вздохнула. "Может быть, в этой книге есть что-то большее, чем я вижу? Что-то, что я упустила?" – подумала она, чувствуя лёгкое беспокойство. Её рука слегка дрожала, когда она начала читать, но вскоре она погрузилась в повествование, пытаясь понять не только героев книги, но и самого автора, который скрывался за строками.
Бану погрузилась в чтение с осторожностью, стараясь держать эмоции под контролем. Но чем дальше она продвигалась по страницам романа, тем больше теряла бдительность. Откровенные сцены между героями, те, что она сначала осуждала, неожиданно вызвали в ней сильный отклик. Сердце начало биться быстрее, а в теле разлилась теплая волна. Она резко захлопнула книгу, словно это могло остановить бурю нахлынувших чувств.